GA 122 - Мистерии Библейской истории творения

Вспомните, что я уже неоднократно говорил вам о характере и природе современного человека. То, что мы называем современным человеком, в определенном смысле представляет собой что‑то одинаковое лишь по отношению к высшим частям. В отношении же пола мы должны понимать человека таким образом, что выступающее перед нами в своем физическом мужском облике в эфирном, наоборот, является женским; точно так же выступающее перед нами в физическом женском облике в эфирном является мужским. Так разделено теперь человечество: то, что внешне является мужским, во внутреннем есть женское, то, что во внешнем является женским, есть во внутреннем мужское. Вследствие чего это произошло? Это произошло вследствие того, что в сравнительно позднее время после самих дней творения произошла дифференциация человеческой телесности. В тех людях, которые возникли в шестой день творения как общая цель Элохимов, еще не существовало этой дифференциации, этого разделения на мужчину и женщину; тогда люди обладали еще однородной телесностью. Всего яснее мы сможем представить себе это — поскольку вообще это возможно сделать образно — если мы скажем: именно физическая телесность была тогда еще более эфирной, но зато эфирная телесность была чуть плотнее, нежели теперь. Значит, то, что является теперь плотной физической телесностью, в те времена, когда создавали ее Элохимы, было еще не таким плотным, как теперь, а эфирная телесность была плотнее, нежели теперь. Дифференциация, уплотнение в направлении физического наступили позднее под влиянием Яхве–Элохима. Вы улавливаете, что созданного Элохимами человека мы совершенно не можем рассматривать в современном понимании мужского и женского; он одновременно был и мужским и женским — недифференцированный, нераздельный. Таким образом, человек, созданный так, как это передает Библия словами Элохимов «сотворим человека!», был еще не дифференцированным, но мужским и женским одновременно; и благодаря этому творчеству Элохимов возник человек мужеско–женский. Таково первоначальное значение того, что так гротескно переведено в современной Библии. «И создали Элохимы человека — мужеподобным и женоподобным». Это «мужеподобным и женоподобным» — самый неорганичный перевод в Библии. Мы имеем в ней дело не с мужским и женским в смысле нашего времени, а с недифференцированным человеком, с мужеско–женским человеком.

Я очень хорошо знаю, что многочисленные экзегеты Библии восставали против такого истолкования и пытались, с некоторым ученым высокомерием, высмеивать то, что уже было установлено монументальной древнейшей экзегетикой, то есть как раз верное. Они пытаются восставать против такого толкования, согласно которому человек Элохимов был одновременно мужеско–женским и что таким образом подобие Элохимов — то, что возникло «по их образу», — является мужеско–женским человеком. Отрицающих это ученых толкователей я хотел бы спросить: на что они, в сущности, опираются? На ясновидческое исследование они опираться не могут, ибо оно говорит только то, что я сказал вам. На внешнее исследование? Но я хотел бы тогда спросить этих людей, могут ли они, на самом деле основываясь на библейском предании, отстоять какое‑нибудь другое толкование, нежели предложенное выше? Нужно было бы рассказать таким людям, что, в сущности, представляет собой внешнее предание Библии. Когда, прежде всего посредством ясновидческого исследования, открывают истинное положение вещей — тогда врывается жизнь, свет врывается в этот библейский текст, и тогда незначительные отступления от традиции не мешают, ибо одно только знание истины приводит к правильному пониманию текста. Но нечто иное происходит, когда к этим текстам подходят с филологической точки зрения. Нужно сказать, что вплоть до христианских веков не существовало ничего, касающегося первой части Библии, что могло бы побудить читать этот текст так, как его читают теперь. Гласные тогда вообще еще не были проставлены, и текст был в таком виде, что нужно было сначала разделить текст на отдельные слова. И только впоследствии были расставлены точки, в древнееврейском языке обозначавшие гласные. И я хотел бы знать, на каком основании — без подготовки на основе духовной науки — кто‑нибудь хочет дать толкование первоначального текста, которое при соблюдении научной добросовестности можно было бы признать правильным?