GA 275. Искусство в свете мудрости мистерий

Поистине не напрасно работаем мы от цикла к циклу, чтобы соединять воедино как можно больше идей и понятий. Изучать эти понятия и идеи отнюдь не бесполезно, нет, в этом и состоит путь, чтобы подготовить в себе те душевные импульсы, которые ведут к настоящему духовнонаучному ясновидению. Человек, вследствие того, что он там и тут глотнул кое–что от даваемого в рамках нашего духовнонаучного течения, создает тут или там прореху, трещину в человеческой природе; при этом возникает нечто от пифического или пророческого ясновидения, так, что он может возгордиться, стать высокомерным в этом пифическом или пророческом ясновидении. Если это имеет место, тогда реализуются такие суждения, возникают такие мнения, которые частенько приходится выслушивать, когда один или другой говорят: мне нет необходимости изучать все отдельные подробности, я не нуждаюсь в том, что говорится в циклах. То, что я слышу об этих вещах, я уже совершенно точно знаю, я уже знал об этом, и так далее. — Многие ещё проникнуты принципом жить с парой имагинаций, которые можно назвать имагинациями крови и нервов. Но это вовсе не то, что может привести нас к неэгоистическому, самоотверженному сотрудничеству с эволюцией человечества; нет, такая задержка в имагинациях крови и нервов ведет к повышению уровня самонаслаждения, ведёт к рафинированному эгоизму. И затем может случиться так, что именно вследствие занятий духовной наукой взращивается более рафинированный эгоизм, нежели существует он во внешнем мире.

Само собой разумеется, при этом ни в коем случае не идет речь о присутствующих, как и об Антропософском Обществе, которое представлено тут. Но пусть будет позволено упомянуть, что есть общества, где находятся те или иные люди, которые, в соответствие с принципами этих обществ, подводятся не к тому, чтобы бескорыстно сотрудничать, но чтобы, как наиболее излюбленное принимать то, что там или тут возжигает имагинации крови или нервов, полагая при этом, что смогут достичь и другого. Потом они приходят к такому атавистическому ясновидению, или, возможно приходят не к нему, но только к чувствам, которые следует рассматривать как сопутствующие явления такого имагинативного ясновидения. Эти чувства не являются преодолением эгоизма, но высшим расцветом эгоизма. В таких обществах, — Антропософское Общество мы, вежливости ради, пропускаем, — можно обнаружить, — и это несмотря на то, что их долгом является развивать вплоть до глубочайших основ души любовь, согласие и гармонию в отношении одного члена к другому, — можно обнаружить всё более нарастающую дисгармонию, стремление к ссорам, обоюдному злословию и так далее. Я позволил себе употребить такие выражения, поскольку я, как говорится, не имею в виду тех, кто принадлежит к Антропософскому Обществу.

Мы можем увидеть, что именно там, где должен был бы сиять сильный свет, отбрасываются и сильные тени. Дело не в том, что я хочу порицать такие вещи, что я верю в то, будто бы их можно искоренить не сегодня, так завтра. Этого сделать нельзя, ибо эти вещи возникают естественным образом. Но каждый может, по меньшей мере, работать над собой: было бы нехорошо, не направлять сознание на эти вещи.

Обязательно надо понять, что именно оттого, что какое–либо течение должно работать во вне, внутри таких обществ проявляются теневые стороны, и зачастую то, что бурно разрастается во внешней жизни, в таких обществах разрастается в ещё большей мере. Однако снова и снова горькое чувство вызывается тогда, когда такое выступает в обществах, которые естественным образом, — иначе не было бы и смысла иметь такое общество, — должны развивать известное братство, солидарность; однако как раз вследствие того, что люди близко сходятся, такое близкое схождение способствует более интенсивному развитию известных качеств, которые во внешнем (мире) существуют лишь мимолетно. Поскольку Антропософское Общество мы исключаем из рассмотрения, ибо оно присутствует, представлено здесь, у нас будет больше возможностей совершенно объективно, как бы безучастно размышлять над этими вещами, осмысливать их, чтобы интенсивно ознакомиться с ними. И когда нам придется обнаружить их где–либо во внешнем мире, рассматривать их никак иначе, а именно так, чем они являются. И если кто–либо полагает, что он понимает антропософию особенно глубоко, но при этом, всё же проявляет указанные свойства даже не так, как они выступают во внешнем мире, а много интенсивнее, не надо верить, предаваться вере в то, будто бы это непонятно. Надо знать, что это вполне понятно, но с проявлением таких качеств мы должны бороться. Однако бороться с ними мы сможем только тогда, если действительно поняли их.