Габриэль-сатаноборец. Хроника времени папы Льва XIII

— Что было подлинным в переписке Дианы — это письма к ней от кардиналов и прочих святош, здесь мне нечего было сочинять или прибавлять, эти болваны сами за себя работали. То же и архиепископ города Порт-Луи Морэн, его глупости принадлежат его собственной персоне. Что же касается Батайля и Марджиотты, то здесь мы работали совместно. Бывали разногласия. Обычно это происходило тогда, когда кто-нибудь из нас предлагал какую-нибудь уж очень несуразную ахинею, а другой сомневался в том, что кто-нибудь поверит в ее истинность. Вспоминаю некоторые пассажи, которые вызывали кое у кого из нас опасения, но прошли потом вполне благополучно. Я вписал, например, Батайлю, что однажды Асмодей принес в подарок Диане львиный хвост — он отрезал его от льва евангелиста Марка, — и Диана повесила его себе на шею. Шарль Хакс (он же Батайль) долго смеялся, а потом сказал: «Ну, ты, Габриэль, на этот раз перехватил. Какой осел этому поверит?» А я ответил ему: «Не бойся, дураков хватит, разве остальные россказни католицизма, христианства в целом, да и религии в целом более правдоподобны?» Еще к вопросу о львином хвосте. Мы написали: когда в 1885 году на палладистском собрании в Париже некоторые его участники стали неуважительно говорить о Диане, неизвестно откуда появился вдруг этот самый хвост и немилосердно отхлестал всех недругов гроссмейстерины, после чего верноподданно лег на ее шею, и собрание продолжалось в нужном духе. Ничего, сошло. Выкидывал я и другие фортели не литературного порядка. Когда Финдель выпустил свою брошюру и один иезуитский журнал ополчился против него, я послал в редакцию этого журнала козлиный хвост с пояснением, что это хвост одного дьявола, собственноручно отрезанный у него Дианой Воган. Редакция проглотила это и ничего мне не ответила…

Теперь смеялся весь зал. Сумрачно ухмылялись и те духовные лица, которые до этого изображали крайнее негодование всем происходящим.

Итак, все уже, кажется, ясно. Надо завершать.

— Двенадцать лет тому назад, — сказал в заключение Таксиль, — я признался на исповеди в том, что совершил убийство, которого на самом деле не совершал. Теперь я публично и громогласно убиваю собственное детище — созданную мной сказку о сатанопоклонничестве. А уж о тех людях, которые ей верили и с пеной у рта защищали, и о самом непогрешимом представителе бога на земле, об их умственных способностях и моральных качествах — судите сами…

Финал был встречен залом неожиданно тихо. Люди устали от всего, что они услышали, от собственной реакции на услышанное, от перебранок. Разошлись, не дождавшись обещанного показа «туманных картин» из жизни и быта дьявольского мира.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

В предлагаемой повести-хронике рассказывается о действительных событиях, происходивших в 1885–1897 годах. Выведенные в ней персонажи в большинстве своем реальные личности, жившие и действовавшие, в общем, так, как изображено в повести: римский папа Лев XIII, сам Таксиль, Шарль Хакс, Доменико Марджиотта, архиепископ Морэн, папский нунций ди Ренци, монсеньор Фуэ, руководители и ораторы Тридентского антимасонского конгресса, некоторые эпизодические персонажи, например турецкий корреспондент, выигравший пишущую машинку. Ряд действующих в повести лиц представляют собой продукт фантазии автора — супруга Таксиля Жаннета, парижский архиепископ Транш и другие. Но и они изображены по возможности в соответствии с тем, как выглядит обстановка того времени и окружение Таксиля. Повесть основана на исторических документах и источниках, получивших отражение в литературе на французском и немецком языках.

С личностью и деятельностью Таксиля советский читатель знаком по ряду изданий его работ, переведенных на русский язык, и по предисловиям к этим работам. История антимасонской мистификации Таксилем католической церкви тоже нашла свое освещение в советской литературе, хотя и достаточно краткое и не всегда безупречное в отношении фактической точности. Так, в некоторых изданиях фигурирует пространный и курьезный по содержанию текст анафемы, которой якобы предал Таксиля папа Лев XIII; между тем ни в одном из опубликованных официальных текстов Ватикана, относящихся ко времени понтификата этого папы, такой анафемы нет. Автор повести воздержался от включения в свой текст как этого, так и некоторых других сомнительных по своей достоверности материалов, фигурирующих в литературе.