Габсбурги. Власть над миром

Мекленбург стал вторым княжеством, которое Фердинанд передал новым владельцам: до того эта участь постигла Пфальц, отобранный у Фридриха V и подаренный Максимилиану Баварскому. Для оправдания этих конфискаций Фердинанд обратился не к римскому, а к феодальному праву. Князья Мекленбурга, как и курфюрст Пфальца, были «отъявленными мятежниками», и по этой причине, объяснял Фердинанд, он имеет право лишить их всех земель. Однако он лукавил. Конфискованные земли следовало передавать ближайшим родственникам низложенного правителя, к которым Валленштейн не относился. Более того, земли, конфискованные императором в обоих княжествах, представляли собой мозаику не только из ленов, но и из старинных аллодов, находившихся в безусловной собственности и потому неотчуждаемых. Распоряжаясь без разбора и теми и другими землями, Фердинанд показал, что не особо заботится о правомочности собственных действий[236].

Вершиной его юридических махинаций стал пересмотр Аугсбургского мира 1555 г. Истолковав его условия в свою пользу, Фердинанд потребовал, чтобы все церковные земли, захваченные протестантами после 1552 г. (дата, указанная в исходном мирном договоре), вернулись католической церкви. Изданный им в 1629 г. Реституционный эдикт требовал возвращения католической церкви ее утраченных владений, тем самым угрожая крахом многим протестантским князьям, захватившим за последние десятилетия целых два архиепископства, 13 епископств и около 500 мужских и женских монастырей. Когда Фердинанд отказался отступиться от своих требований, протестантские князья во главе с герцогом Саксонии начали объединяться «в целях обороны». В 1630 г. в Померании высадился шведский король, лютеранин Густав II Адольф. В тот момент, судя по тому, что король не взял с собой карт внутренних районов Германии, его целью был, вероятно, только захват части балтийского побережья. Однако, встреченный как «великий протестантский мститель и новый Полуночный лев Севера», Густав Адольф охотно принял предложенную ему роль[237].

Реституционным эдиктом Фердинанд надеялся добиться полного восстановления католической церкви в Священной Римской империи, но он растерял все свое преимущество, поскольку за эдиктом последовало разорение Магдебурга. Поставленные перед фактом резни и неминуемого отчуждения земель протестантские правители больше не могли сохранять нейтралитет. Герцоги Бранденбурга, Саксонии и Мекленбурга (который Густав Адольф вернул законному владельцу) поспешили встать под знамена шведского короля. После серии блестящих побед протестантская коалиция продвинулась глубоко в Чехию, Силезию и Баварию, но тут положение спас Валленштейн. Перед этим Фердинанд отправил его в отставку из ревности к его успехам, но теперь вновь призвал на службу, и Валленштейн заставил протестантов отступить. Густав Адольф погиб в сражении при Лютцене (1632), что немедленно вызвало политический кризис в Швеции, потому что его единственной наследницей была шестилетняя дочь. Вместе с тем шведский канцлер и регент Аксель Оксеншерна не собирался складывать оружие, а разразившийся кризис тоже использовал к своей выгоде — чтобы убедить протестантских князей и французского короля финансировать шведскую армию.

Видя решимость Оксеншерны продолжать войну, Валленштейн решил, что демонстрация военной мощи должна сочетаться с дипломатическим натиском, и начал переговоры с врагом. Узнав об этом, Фердинанд II объявил Валленштейна «отъявленным бунтовщиком» и в феврале 1634 г. приговорил его к смерти. Неделю спустя полководца убили по распоряжению Фердинанда. Карманные публицисты императора оправдывали его действия в памфлете, озаглавленном «Пагуба измены и Ад неблагодарной души», но первый министр французского короля Людовика XIII кардинал Ришелье выразился точнее: «Смерть Валленштейна останется чудовищным примером… жестокости его повелителя»[238].

На место командующего вооруженными силами империи Фердинанд поставил сына (будущего императора Фердинанда III). Молодой принц показал себя ловким тактиком, способным командиром и умелым дипломатом. Однако император вскоре осознал, что Валленштейн был прав: войну не закончить без переговоров. Даже развертывание испанской армии в сердце Священной Римской империи и совместная победа молодого Фердинанда и испанского кардинал-инфанта Фердинанда в битве при Нёрдлингене (1634) не смогли переломить ситуацию. Пражский мир 1635 г. стал для Фердинанда II вынужденным компромиссом с германскими князьями и в сущности аннулировал Реституционный эдикт. В тексте мирного договора подчеркивается его цель: «чтобы кровопролитие остановилось раз и навсегда и любимая отчизна, благородная германская нация, не подверглась окончательному разрушению»[239].