Габсбурги. Власть над миром

Но именно из Венгрии и пришла помощь. Мария Терезия, занявшая трон этой страны в июне 1741 г., вскоре после коронации встретилась в Братиславе с венгерским государственным собранием. Чистая правда, что она плакала с короной на челе, прижимая к груди трехмесячного сына (будущего Иосифа II), что присутствовавшие венгерские дворяне обещали ей «свою жизнь и кровь» и что, запутавшись в конституционных тонкостях, они обращались к ней как к «своему королю» (или, возможно, «государю»). Правда и то, что государственное собрание дало гораздо меньше, чем обещало, и при этом не очень торопилось, но все равно такой прием ободрил королеву и воодушевил ее полководцев. Оставив Фридриху Силезию, она ударила по баварцам, в 1742 г. отвоевав Чехию, а через несколько месяцев взяв Мюнхен, столицу Карла Альбрехта. В наказание чехам за их заигрывания с Фридрихом Мария Терезия влепила в центр моравского города Оломоуца внушительное здание арсенала, занявшее собой всю рыночную площадь[305].

В 1741 г. в Братиславе Мария Терезия играла роль девы в беде. Теперь, после победы, она переключилась на амплуа грозной амазонки. В январе 1743 г. она побаловала свой двор зрелищем «дамской карусели». Шестнадцать придворных дам, возглавляемых королевой в треуголке, проскакали по улицам Вены — кто верхом, кто в карете, паля в воздух на скаку. В манеже Испанской школы они устроили потешный турнир, кульминацией которого стала схватка Марии Терезии с графиней Ностиц, после которой королева нанизала на копье несколько глиняных голов, увенчанных турецкими тюрбанами. Дамы изумили зрителей тем, что сидели в седле «на мужской манер». Королева, впрочем, скакала в дамском седле, и тому были веские причины. Мария Терезия, которой исполнилось всего 25 лет, была беременна шестым ребенком — всего меньше чем за два десятилетия она родит 16 детей.

«Женские» качества Марии Терезии — беззащитность, чадолюбие — в сочетании с «мужскими» упорством и храбростью сделали ее самым популярным из европейских монархов. В Британии ее портреты размещали на вывесках пивных для привлечения клиентов. Как вспоминал один британский шутник о борьбе за габсбургское наследство, «лицо венгерской королевы имелось почти на каждой улице, и всю войну мы дрались и пили за собственный счет под ее знаменем». Знай она об этом, юная Мария Терезия, несомненно, ответила бы любезностью на любезность — невзирая на беременности, она ночи напролет проводила за вином, танцами и картами. Только на четвертом десятке, приблизительно к одиннадцатой беременности, Мария Терезия приобрела привычку ложиться в десять[306].

Война за австрийское наследство продолжалась до 1748 г. Хотя Мария Терезия проклинала условия мира, победа была за нею. Да, почти всю Силезию пришлось уступить Фридриху, но в остальном она сумела переиграть противников и вернула все земли, захваченные врагом. Более того, умелыми переговорами она добилась того, что после смерти неудачливого Карла Альбрехта (императора Священной Римской империи Карла VII) в 1745 г. титул перешел к ее мужу Францу Стефану Лотарингскому. Выборщики проголосовали единогласно, и даже Фридрих II Прусский высказался за кандидатуру Франца Стефана. Сама Мария Терезия короноваться одновременно с ним императрицей отказалась, якобы из-за дороговизны, и во Франкфурте наблюдала торжественную процессию с балкона частного дома. Тем не менее это не помешало ей потом титуловаться императрицей. На портретах царственной четы тоже всегда доминирует Мария Терезия. Даже династия не сменила название на Лотарингскую: семейные обозначения Франца Стефана и его супруги просто соединили и появился Австрийско-Лотарингский (впоследствии Габсбург-Лотарингский) дом.

Ахенский договор, в 1748 г. завершивший Войну за австрийское наследство, был скорее перемирием, чем миром. Мария Терезия тут же принялась выстраивать новые союзы в безуспешных попытках выбить Фридриха из Силезии. До тех пор Франция была главным врагом Габсбургов. Теперь, однако, императрица поняла: «что бы кто ни думал о Франции, но прусский король куда более опасный наследственный враг Австрийского дома». И потому согласилась с графом (впоследствии князем) Кауницем, ее главным представителем в Ахене, а затем — первым министром, который в 1749 г. рекомендовал разорвать союз с морскими державами Британией и Республикой Соединенных провинций, а вместо этого попытаться прийти к соглашению с Людовиком XV. Французский король отнесся к авансам Австрии с объяснимым подозрением, но влияние его фаворитки мадам де Помпадур и вспыхнувшая война с Англией в Северной Америке изменили отношение Людовика к «дипломатической революции»[307].