Габсбурги. Власть над миром

Иезуитская церковь в протестантском прежде Клуже относится к стилю барокко и представляет собой типичный проект эпохи Карла VI. Хотя интерьер ее на удивление прост, позолоченные святые и херувимы на месте. Церковь освящена в честь Святой Троицы, но усердно славит и Богородицу, чью икону «Плачущая Дева Мария» тут выносили во время крестных ходов и почитали как чудотворную. Рядом с церковью располагалась иезуитская академия, где были осуществлены некоторые из самых крупных драматических проектов Центральной Европы, в которых было занято до 200 актеров. И на фасаде церкви, и в оформлении ее алтаря доминируют двойные колонны, напоминающие об испанском наследстве, утраченном Карлом VI, и о безуспешном стремлении этого монарха воссоздать мировую державу своих предков. Даже далекая Трансильвания служила подмостками, с которых властитель из дома Габсбургов мог посредством универсальной архитектуры барокко объявить о своем предназначении и наследственных правах[297].

Несмотря на разницу в масштабах, и иезуитская церковь в Клуже, и венская Карлскирхе относятся к последней волне католического барокко в габсбургской Центральной Европе. После расцвета рококо, для интерьеров которого характерна массивная бело-золотая лепнина, убранство церквей обратилось к более сухому и холодному классицизму, в Венгрии заявившему о себе новыми соборами в Ваце и Сомбатхее. Габсбурги не утратили своей набожности и после Карла, однако с приходом классицизма в их религиозной практике становилось все меньше публичных церемоний и демонстрации барочной духовности. Их понимание династической миссии также изменилось. Мифотворчество и сложные сплетения аллюзий остались, но само видение стало более светским, скорее включая теперь определенное понимание государства и задач правительства. Тем не менее посылки, положенные в его основу, были не менее дерзновенными, чем прежде: под благодетельной властью Габсбургов, осуществляемой специально созданной корпорацией чиновников, сделать жизнь людей упорядоченной, счастливой, добродетельной и продуктивной. Но сначала центральноевропейским Габсбургам нужно было биологически выжить как династии. В последние десятилетия правления Карла VI все чаще казалось, что это им не удастся и что участь испанской ветви постигнет и их.

17 МАРИЯ ТЕРЕЗИЯ, АВТОМАТЫ И ЧИНОВНИКИ

Дочь Карла VI Мария Терезия вступила в свои наследственные права в 1740 г. и правила владениями Габсбургов до самой смерти в 1780 г. Ее муж Франц Стефан в 1745 г. был избран императором, благодаря чему Мария Терезия получила титул императрицы. Весной 1770 г. в зале аудиенций Шенбруннского дворца, что в окрестностях Вены, она любезно приняла Вольфганга фон Кемпелена с его удивительным шахматным автоматом. Человеческая фигура в натуральную величину, одетая турком — в тюрбан и свободный халат, сидела перед тумбой, на которой стояла шахматная доска. Кемпелен не спеша открыл дверцы тумбы и раздвинул халат турка, продемонстрировав скрытые внутри шестерни и пружины, а заодно показав, что внутри не прячется человек. Затем особым ключом он торжественно завел автомат. Оживший турок устремил взор на доску, дымя трубкой с длинным чубуком, и придворным было предложено попробовать силы в игре против машины. На доске выставили случайную эндшпилевую позицию, и начался первый матч. Напряженное внимание игроков и аудитории отвлекал только Кемпелен, время от времени заводивший своего турка. Через несколько ходов автомат объявил сопернику мат.

Обман Кемпелена был изощренным. В тумбе сидел карлик на вертящемся стуле. Стул поворачивался, когда изобретатель поочередно открывал дверцы тумбы, и скрывал сидящего из виду, показывая взамен внушительного вида шестерни и блоки. Дело довершала система зеркал, магниты и потайной продух для выпуска дыма от свечей, при свете которых работал запертый шахматист. Об этом трюке догадывались, но Кемпелена так и не разоблачили, так что его турок почти столетие озадачивал зрителей. Очевидно, безымянные игроки, сидевшие внутри автомата, были мастерами своего дела — один даже поставил мат Наполеону, уличив его перед этим в жульничестве. Успех этого фокуса держался в равной степени на способностях невидимого шахматиста и на инженерном таланте Кемпелена[298].