Гадалка для холостяка

– Слава Богу, – выдыхаю и довольно откидываюсь на спинку стула.

– Что ты радуешься? – возмущенно поворачивается ко мне Рудольфовна.

– Теперь у меня есть официальная отмазка, чтобы не жениться, – улыбаюсь бабуле.

Слышу приглушенный смешок напротив.

– Ууу, балбес, – ругается ба. – Уважаемая Белладонна, а можно что-то сделать, чтобы этот навес снять?

– Уважаемая, Аглая Рудольфовна, – голос шарлатанки льется из ее рта словно густая патока. Ооо, ну понятно, сейчас начнётся официальная часть по разводу на бабки. – Всё не так просто.

Мой смех разрезает тишину этой богадельни. Запрокинув голову, я смеюсь и разглядываю паука, свисающего с люстры.

– Бабуль, конечно всё не просто. Прежде, чем задавать вопрос касательно моего спасения, нужно было поинтересоваться, сколько это будет стоить. Я прав? – с вызовом смотрю в черные глаза шарлатанки.

– Ох! – подпрыгивает на стуле ба. – Дорогая Белладонна, любые деньги! Для единственного внука ничего не жалко, – утвердительно кивает Рудольфовна.

Что? Поворачиваюсь к бабуле и хмурю брови. Ну точно двинулась, а я пропустил этот момент.

– Я отказываюсь с вами работать, – шарлатанка резко встает, глядя на меня.

– Ох! – Рудольфовна хватается за сердце и откидывается на спинку стула, при этом не переставая затаптывать мою ногу под столом.

– Я приношу людям свет, мир и добро в их семьи, помогаю и направляю нуждающихся в личной жизни и бизнесе от всего сердца, а не в целях личной наживы. Но я никогда не смогу помочь человеку, который сам этого не хочет и ничего позитивного вокруг себя не замечает. Да вы, Илья Иванович, даже на парах ведете себя как сноб. Ой, – она смотрит на меня так, будто сама в шоке от того, что сказала.

Я смотрю на нее так же.

Какого черта?

– Откуда вы знаете, как я веду себя на парах? – тоже встаю, возвышаясь над столом и над ней.

На ее растерянном лице багровеет замешательство. Белладонна закусывает губу, но мой настойчивый взгляд упорно удерживает.

– Об это мне рассказали ваши энерго-информационные потоки, – сообщает.

– Интересно, – складываю руки на груди. – О чем еще они вам рассказали?

– О том, что некоторым студентам вы не даете спокойно учиться. Намеренно принижаете оценки и не допускаете до экзаменов по каким-то своим принципам, – Белладонна зеркалит мои действия и вызывающе смотрит, задрав аккуратный носик.

Жабы в ее ушах покачиваются, а паук на плече угрожающе машет мне мохнатой лапой.

– Даже так? – выгибаю бровь.

– Ты ей рассказала, что я работаю в вузе? – злобно гаркаю и смотрю на ба сверху вниз.

– Вот те святой крест, сынок, – бабуля поспешно крестится. – Ничего не рассказывала.

И ведь хочется верить. Но… слишком всё это странно.

– Кхя, кхё, кхеееее…

Втроем резко смолкаем и поворачиваем головы на странные звуки, доносящиеся со стороны, кажется, кухни. Будто кто-то давится или кого-то тошнит.

– Что это? – шугается Рудольфовна и расправляет уши точно заяц. – Здесь еще кто-то есть?

– Эээ… – Белладонна натянуто улыбается и бегает глазами по нам с ба. – Нет. Это у соседей. Стены, знаете ли, тонкие. Всё слышно, – пожимает плечами и стискивает зубы.

– Ааа… – недоверчиво тянет Рудольфовна, а потом, бросив на меня хмурый взгляд, заискивающе лепечет, – уважаемая Белладонна, простите ради Бога… ох, – запинается и, прикрывая рот ладонями, шепчет, – а его, – указывает вверх пальцем, – можно в этих условиях упоминать?

– Кого? – непонимающе уточняет гадалка.

– Ну его, – шепчет Рудольфовна и озирается по сторонам, словно ее могут услышать спецслужбы.

– Эм…да, – мешкает.

– Хорошо. Так вот, я хочу извиниться за своего внука, – в очередной раз бабуля одаривает меня взглядом-«дома получишь по жопе». – Не отказывайте нам в помощи, – делает жалостливое лицо, что даже я ей верю, а себя чувствую полным ничтожеством. – Кто, если не вы, ему поможет?

ЧЕГО?

Это выглядит так, будто я венерический больной, и со мной к врачу пришла мать просить о помощи разгульному сыну.

– Хорошо, – очень уж оперативно соглашается Белладонна. Усмехаюсь. Кому ж хочется терять бабки!

– Что хорошо? – не сдерживаюсь я и взрываюсь. – Аглая Рудольфовна, а ты меня спросила? О какой помощи идет речь? Ты просила меня с тобой сходить? Я сходил! Всё. Офидерзейн! Хотела узнать, когда я женюсь? Узнала! – расправляю руки в стороны. – Никогда! И я счастлив этому! Меня всё в моей жизни устраивает! – злюсь я.

Они обе потрясённо на меня смотрят: ба с открытым ртом, потому что она впервые видит, как я злюсь на самом деле, а шарлатанка с распахнутыми угольными глазами.

– Лично у меня больше нет вопросов. Сколько мы вам должны, уважаемая? – извлекаю из заднего кармана джинсов бумажник. – Ах, ну да, – наигранно бью себя по лбу. – У вас нет тарифов. Всё от чистого сердца! Ну тогда, спасибо вам от чистого сердца, – кланяюсь в пол, попутно задевая стул, который с грохотом валится.

– Илю-ша, – заикается ба, когда я, чертыхнувшись, вылетаю из комнаты и устремляюсь в темную узкую прихожую.

И какого черта я согласился сюда припереться? Идти на поводу у старого человека глупо, Миронов.

Пока пытаюсь попасть в рукава пальто, слышу доносящиеся голоса из гостиной: