Гадалка для холостяка

Поправляю красную галстук-бабочку и одергиваю черную жилетку. Наша униформа мне нравится, ничего пошлого, развратного и кричащего: черные зауженные брюки, белые рубашки, жилетки и красные бабочки. Всего в баре работает шесть девушек-официанток, считая меня. Подобрались все девчонки хорошие, правда текучка все равно присутствует. Из старейшин: я, Наташка и Мира, а остальные девочки максимум по несколько месяцев задерживаются. Но осуждать их в этом я не могу, потому что работать в ночную смену осилит не каждый. По вечерам посетителей больше, чем днем, особенно по пятницам-субботам. А если в баре планируется шоу-программа, так у нас вообще не протолкнешься, и нагрузка на наши хрупкие плечи падает вдвойне.

Ну а у меня другого выбора нет: до обеда я в вузе, после обеда, если есть клиенты, принимаю на дому, а в ночную смену ношусь между столами. Да и коллектив у нас хороший. Директора я никогда не видела, а вот Рубин Артурович — свой мужик, где свои глаза на наше безобразие прикроет, а где за наши задницы грудью мохнатой встанет. И, конечно, по темечку постучать, когда перебарщиваем, не забывает. Остальной персонал бара положительный и в трусы к девочкам руки никто никогда не протягивал. Ну, кроме посетителей, изрядно подвыпивших, но тут наша охрана, как состав метро, — всегда вовремя и к месту поспевает.

— Решетникова, а ты чего? Вроде отдохнуть пошла, — в сторону кухни несется Наташка с полным подносом грязной посуды.

— Рубин Артурович распорядился, — пожимаю плечами.

Хватаю свой сикипер* и натягиваю дежурную улыбку, которая выработалась за годы рефлексом.

Толкаю дверь и выхожу в основное помещение. Сегодня у нас обычный вечер, потому что вчера отгрохала грандиозная вечеринка. Оглядываю зал — на танцполе всего две девушки: одна дрыгается, вторая ее снимает на телефон, ослепляя бедняжку вспышкой.

Хохотнув, следую к седьмому столику, стараясь не хромать.

Эх, вклинило поясницу, сил нет. Надо Степана Васильевича попросить за сервелат, чтобы потоптался по ней.

Оживляю планшет и смотрю на двух мужчин, сидящих за столиком и листающих меню.

Мой тормозной путь стремится попасть в книгу рекордов Гиннесса, потому что я останавливаюсь как вкопанная за сотую долю секунды.

Где-то я читала, что вследствие чрезмерной усталости у человека могут возникнуть галлюцинации. Видимо, конкретно сейчас со мной именно это и происходит, раз в двух посетителях за седьмым столиком я узнаю Миронова Илью Ивановича и … Приглядываюсь, чтобы окончательно удостовериться в начинающейся шизофрении, потому что вторым мужчиной оказывается сам декан моего института. Что?

Моргнув пару раз, убеждаюсь, что у галлюцинаторных образов слишком громкие голоса, а у одного, который мой преподаватель, слишком сексуальный смех.

Какого небритого?

Не понимаю.

Он что, выслеживает меня?

Слишком доцента Миронова стало непозволительно много в пределах моего существования: на занятиях меня изводит, в моем доме уже успел побывать, в сны за каким-то бесом пробрался, так еще и на работу ко мне притащился!

Да что же это такое? Издевательство, не иначе!

Столько лет работаю в этом баре, но ни разу не встречала здесь знакомого. Во-первых, в Москве моих знакомых-то можно пересчитать по пальцам, да и те, кто имеются, по таким местам ходить не будут. Ценник в нашем баре выше среднего, а контингент здесь собирается далеко не простой.

Я всегда была спокойна на счет того, что кто-нибудь из института меня сможет узнать. Преподаватели-старички вряд ли трясут стариной под попсу в ночном баре, а у моих одногруппников штанов вместе с трусами и повышенной стипендией не хватит, чтобы оплатить себе выпивку или закуску.

А этот… приперся…

Хотя с другой стороны вести у нашей группы занятия Миронов стал только с этого семестра и, возможно, он был частым посетителем нашего заведения, просто я его раньше не знала.

Прижимаю планшет к груди и стремительно разворачиваюсь на 180 градусов, пока Миронов меня не заметил. Декан, уверенна, даже понятия не имеет о такой студентке как Яна Решетникова, а не то, что знать меня в лицо. А вот его собеседник…

Несусь в сторону дверей и почему-то про себя проговариваю молитву при изгнании дьявола, которую вычитала в талмуде покойной Беллы: «Избавь род человеческий от пленения диавольскаго, избави раба от всякаго действа духов нечистых, повели нечистым и лукавым духам и демонам отступити от души и от тела раба твоего».

Тьфу.

Три раза тьфу.

Смотрю прямо перед собой и выхватываю глазами Наташку, воркующую с барменом Мишей.

Подлетаю к коллеге и утаскиваю за локоть за барную стойку, сдвигая Миху.

— Янка, что за прикол? — хохочет Наталья, но послушно прячется вместе со мной под столешницей.

— Тихо ты, — шикаю на девушку, будто сквозь долбящую музыку нас смогут услышать.

Осторожно выныриваю из-за стойки, выглядывая одними глазами, а нос оставляю под столом.

— Иди сюда, — подзываю коллегу. — Вон, видишь тех за седьмым столиком? — киваю на смеющуюся парочку из доцента и декана.

— Тех красавчиков? — вспыхивают заинтересованным огоньком глаза Натахи.

Смотрю на девушку злобно.

Красавчиков?