Гадалка для холостяка

— В субботу с утра в Экспо международная выставка. Я тебе рассказывал, — напоминаю ба и веду замком ветровки вверх, — а вечером я приглашён на юбилей к коллеге, — поясняю.

— Тогда приходи в воскресенье на обед. В пятницу я буду занята, — загадочно ведет плечом Аглая Рудольфовна.

Выгибаю бровь и присаживаюсь на корточки, завязывая шнурки на кроссовках не первой свежести.

— В пятницу вечером? — уточняю, задирая голову.

— Вечером, — подтверждает. — Мы с Агнессой Марковной идем на юбилейный концерт Стаса Михайлова «Мне 50!», — довольно шелестит ба.

Криво улыбаюсь.

— Вы же в прошлом году ходили на его юбилейный концерт, — констатирую.

— Тот был прощальный «Я ухожу!», — отмахивается ба. — Этот юбилейный.

— А на следующий год будет «Я возвращаюсь!» и вы снова на него пойдете? — встаю и подмигиваю ба, поднимая с пола пакет с отбивными. Аглая Миронова фыркает, но на мой выпад решает смолчать. — Спасибо, бабуль, — тянусь к щеке и чмокаю Рудольфовну на прощание.

— Да было бы за что, Илюш, — разводит руками, — не поел ничего, — черт, да. Не успеваю потому что. Время — начало седьмого, а до дома гадалки мне нужно пересечь половину Москвы. — Куда так торопишься, сынок? — пронзительно заглядывает в глаза. Рудольфовна уже успела оценить мой пацанский прикид и сделать собственные выводы.

— Я обязательно поем, бабуль, — стою одной ногой в подъезде. — У меня встреча, — посылаю ба улыбку.

— С девушкой? — вспыхивает. — На свидание идешь, Илюш? — надеется Аглая Рудольфовна.

Ну да, на свидание со своим будущим, о котором собираюсь узнать.

— С девушкой, — вспоминаю чернющие глаза Белладонны и жаб в её ушах. — Но не на свидание, бабуль, — махом крушу надежды бабули. — Всё, побежал. В пятницу заберу вас с Агнессой Марковной после концерта, чтобы не мотались по метро.

Сбегаю по лестнице вниз.

— А она красивая? — кричит вдогонку Рудольфовна, оставаясь без моего ответа.

Выхожу на воздух и тяну носом запах весны.

Забрасываю пакет в тачку, задумываясь.

Красивая ли она?

А черт ее знает.

Фигурка у прохвостки огонь, а вот оценить под тонной краски внешность её лица мне не свезло.

Ловлю себя на мысли, что не прочь бы узнать, какая она без боевого раскраса. И пока я веду машину, память услужливо подкидывает точеную фигурку Белладонны и отчего-то голубые глаза моей студентки.

Постукиваю пальцами по рулю.

Офигеть, Миронов: фантазировать о двух совершенно разнящихся девушках извращенно даже для тебя. При этом одна из этих девушек — моя студентка, на которую у меня, априори, не должно вставать, а вторая — аферистка с пауком на плече и экзотерическими тараканами в голове. Хотя… у них обеих есть одна общая удивительная черта — обе наглые самоуверенные вертихвостки, умеющие выгодно пристраиваться!

Отличные партии, Илюха! Вот как раз со студентками и гадалками ты еще не спал.

Стучу по приборной панели три раза, чтобы не сглазить. Не спал и не собираюсь начинать.

Паркуюсь аккурат у подъезда Белладонны и снимаю куртку.

Оставлю в машине.

Количество испорченных вещей с каждым разом растет, но в этот я буду хитрее.

Набрасываю на голову капюшон и, щелкнув сигналкой, трусцой добираюсь до подъезда, дверь которого распахнута настежь, придерживаемая подставленным кирпичом.

Взбегаю по лестнице, ощущая легкое волнение. Или предвкушение.

Между первым и втором этажами натыкаюсь на знакомое женское лицо, с которым мы не можем по-дружески разойтись на ступенях. Пропускаю женщину, силясь вспомнить, где я мог её видеть, но она не торопится продолжать свое движение.

— Явился не запылился, — фыркает дама в красном аляпистом халате и с полным мусорным ведром. Ну хоть с полным, и то хорошо.

От её интонации мои волосы под капюшоном встают дыбом. Тетка топчется на несколько ступенек выше и смотрит на меня с осуждением.

— Простите? — не понимаю.

— Да вы посмотрите на него, — кудахчет леди в красном и презрительно качает головой. — Простите! — передразнивает. — Деловой какой! Тьфу. Такой жлоб вымахал, а проку как от козла молока. В горячей точке он служил! Стыдно, — тычет мне пальцем в лицо.

Она в своем уме или как? О чем она вообще?

Пытаюсь обогнуть полоумную, но тётушка преграждает мне путь.

— Женщина, разрешите пройти, — я еще стараюсь быть джентльменом.

— Бездельник! — выплевывает она. — Сестра, значит, сумки неподъёмные прет, а этот прощелыга валандается без дела.

Какая сестра?

Чокнутая! Не подъезд, а сумасшедший дом!

— Уважаемая…

— Тунеядец! Шалопай!

Нет, ну это уже оскорбления, блин.

— Идите в сад, — бросаю душевнобольной, и пока она, разинув рот, мысленно прикидывает маршрут направления, протискиваюсь между ней и перилами.

Очуметь просто!

Оскорбили, обобрали… правда пока еще не обобрали, но скоро обдерут, я не сомневаюсь.

Не задумываясь, заношу руку и стучу в дверь Белладонны. Настроение после встречи с леди-ин-рэд изрядно подгажено, но когда в дверном проеме меня встречает Белладонна, оно стремительно покупает билет на первый ряд, прихватив с собой чашку попкорна, потому что то, что я вижу перед собой радует мой глаз, но расшатывает мою нервную систему.