Гадалка для холостяка

— Понял, — чувствую досаду. Не знаю, но я не хочу, чтобы она уходила. — Яна, — кажется, это впервые, когда я обращаюсь к ней по имени. Ее глаза светлеют, а легкий румянец на бледной коже ускоряет мое сердцебиение. — Яна, я очень рассчитываю на твою помощь в субботу. В последний раз. Обещаю.

Девчонка пробегается по мне трудночитаемым взглядом. И пока она молчит, я испытываю смятение.

— Хорошо, — соглашается, а я расслабленно выдыхаю. — Но это будет в последний раз, — решительно требует.

— Даю слово доцента! — растягиваю губы в улыбке, когда замечаю подобную на ее привлекательном лице. — Думаю, нам нужно обменяться контактами, чтобы в субботу быть на связи, — подхватываю телефон со стола.

— У меня ваш есть, — необдуманно выпаливает Яна и резко смолкает, сжимая губы. — Ой, — смотрю на нее вопросительно. В смысле есть? — Ну… эээ… Илья Иванович, я опаздываю! Давайте в пятницу после вашей пары обменяемся?! — оставив цветочный шлейф, стремительно вылетает из аудитории.

Задумчиво пялюсь на стену, откуда с плаката мне показывает язык Альберт Эйнштейн.

Убираю телефон в карман джинсов, туманно соображая. Странная она всё-таки…

На сегодня у меня занятий больше нет, но осталось одно незавершённое дело. И это дело я планирую завершить на кафедре «Теплоэнергетики и теплотехники».

Глава 27. Шеф, всё пропало!

— Брысь! — успеваю садануть Степана Васильевича под зад и быстро опускаю противень с ароматным пирогом на чугунные конфорки.

Бросаю прихваты и несусь к раковине, подставляя обожжённые пальцы под холодную воду.

— Шшшш! — обиженно шипит наглый кошара, делая свой облезлый хвост трубой.

— Но-но! Я вам сейчас так пошиплю, Степан Васильевич, что останетесь без крема, — грозно бросаю кошаку, путающемуся под ногами.

Пока я варила крем для пирога, этот прохвост крутился подле меня целый час, ожидая, когда сможет вылизать кастрюльку с остатками заварного лакомства.

«Блииин!» — всхлипываю.

Смотрю на пальцы и молюсь, чтобы не было волдырей. Негоже идти в гости с такими уродскими руками. Мало того, что мои ногти отродясь не видели маникюра, так не хватало еще безобразными волдырями позорить Миронова перед Аглаей Рудольфовной, у которой, между прочим, всегда выполнен аккуратный френч.

Искоса посматриваю на время.

Девять утра, но это не повод радоваться, когда званый обед в два, а мне еще собираться и тащиться с пирогом до общаги, откуда Миронов меня подберет. Об этом он оповестил вчера после пары. И я даже не успела пискнуть и сообразить, насколько решителен он был в своём утверждении. И посмотрел еще так… подозрительно-странно…

Это, конечно, мне подходит, потому как называть свой адрес я бы в любом случае не планировала, но было бы удобнее, если бы добиралась до дома старушки я самостоятельно. А теперь придется тащиться к общаге.

Но даже это не страшно…

Страшно то, что я до сих пор не решила, что надену в гости. И этот момент я оттягиваю до последнего, будто это мне сможет как-то помочь, и каким-то волшебным образом в моем гардеробе вдруг появится сказочное платье, в котором рядом с элегантным Мироновым я не буду выглядеть простушкой из деревни.

Именно этого я и боюсь.

Выглядеть дешево и неподходяще для девушки Ильи Ивановича. Его шатенистая брюнетка смотрелась бы с ним эффектнее и правильнее нежели я, и мне до сих пор не понятно, почему он скрывает от бабули их отношения, а вынуждает притворяться меня.

Вчера после семинара у Миронова об этом мне узнать не посчастливилось. Наспех продиктовав Илье Ивановичу номер своего телефона, я поскакала на собеседование в ресторан.

Всю неделю я проносилась, как в одно место ужаленная, по собеседованиям. Рефлексировать и утопать в жалости к себе — вещи неоплачиваемые. Поэтому тратить на них свое время, когда в моем кармане ветер гуляет, — безрассудно и непродуманно. Мне хватило вечера воскресенья, чтобы побыть слабой, а в понедельник проснуться и решительно начать поиски работы, которые, к слову, за шесть дней ни к чему меня не прибили. Ни один из предложенных вариантов мне не подошел: либо график неудобный, либо оплата смешная, либо расстояние от дома до работы непреодолимое.

В итоге средств, которые у меня остались после оплаты за квартиру, в лучшем случае хватит на неделю, а если затянуть потуже пояс и перейти на одноразовое питание в сутки, постараться не болеть, меньше тратить воду, использовать свечи вместо электричества по вечерам, не смотреть любимую «Битву экстрасенсов» и, скажем, подогревать утюг на газу, тогда, возможно, я смогу протянуть еще пару недель, за которые мне кровь из носа необходимо найти новую работу.

Обильно смазываю пирог кремом под укоризненным взглядом Степана Васильевича, переживающего о том, что ему ничего не останется.

Я не могу прийти в гости с пустыми руками, а покупать презент — не имею материальной возможности.

Оставляю пирог на столе пропитываться, а кастрюлю вручаю кошаку.

Распахиваю дверцы резного дубового шкафа и вглядываюсь внутрь изучающе, словно не зная его содержимого.

Я иду на обед к бабушке моего преподавателя!

Это что-то необъяснимое и невероятное.