Гадалка. Карта Смерти

Горбун оказался в лаборатории. Лихорадочно ища что-то в ящике стола, он бормотал под нос бессвязные слова. Я едва удержалась, чтобы не убрать пожелтевший листочек с его головы — видимо, Ивьё ходил в саду, когда я его искала. Сделав самое стервозное выражение лица, на которое способна, я грохнула рукопись на стол.

— Доброе утро, Воркус, — сладко пропела я.

— Доброе, — буркнул он и поднял голову. Тотчас его взгляд упал на стопку бумаги.

Воцарилось молчание. Горбун переводил взгляд с рукописи на меня, с меня на рукопись, пока наконец не сформулировал вопрос:

— И что тебе надо?

— Майла Кверик, — с придыханием сказала я. — Хотелось бы получить от вас автограф! Я в восторге от ваших книг!

— Несмешно, — не оценил шутки Воркус. — Что тебе надо?

— А как думаешь, оценит ли это Арника? О, я думаю, она будет в полном восторге от того, что ты пишешь, — картинно закатила глаза я. — Романы о любви нежити и прекрасных дам! А какая рукопись про нежные отношения уродца и девушки…

— Хватит, — оборвал меня он. — Ничего я не пишу!

— А много ли здесь Ивьё Воркусов?

— Ты могла подделать листок! — начал нервничать горбун.

— Неужели ты думаешь, что госпожа не знает твоего почерка?

— Ну ладно, — зло сказал загнанный в угол Ивьё. — Мерзкая девчонка! Но если об этом узнает госпожа, то клянусь своей печенью, это будет последним, что ты скажешь!

— Ты убьешь меня? — холодно спросила я. — Меня, ученицу госпожи?

Горбун занервничал еще больше.

— Нет. Но жизнь тебе испорчу, — уверенно сказал он.

Я не сомневалась, что так оно и будет.

— Воркус, а ведь мы с тобой соратники, — льстиво сказала я. — Практически друзья. Неужели не договоримся полюбовно?

— Что тебе надо? — в третий раз повторил Ивьё.

— Мой мешок со всем содержимым и моя одежда. Я знаю, они у тебя.

Он посмотрел на меня со смесью удивления и радости, и я поняла, что сильно продешевила. Ничего другого мне все равно не было нужно, разве что спросить рецепт «эликсира красоты» — но, судя по лицу Ивьё, его он создать еще не успел.

— Ладно, — для виду немного помолчав, сказал горбун. — Но с тебя клятва, что не проболтаешься госпоже.

— Только если она сама не догадается, — пожала плечами я.

— Не догадается.

Его уверенность в том, что личность автора не раскроется была настолько железной, что даже я в это поверила. Конечно, если хоть один томик попадет в руки Арнике, то смекливая некромантка быстро сообразит, чьего пера эти романы.

Воркус поплелся к лестнице и пошел к дому. Я покорно шла за ним, прижимая к груди рукопись. Если горбун вздумает напасть, использую ее как щит.

Нападать тот и не думал. Он последовал на первый этаж дома, на кухню. Там слева от входа находилась маленькая дверка, не то во встроенный шкаф, не то в чулан. Верным оказалось последнее. Выудив из кармана кольцо с десятком разных ключей, Ивьё выбрал нужный и вставил в замочную скважину. Скрипнул замок, взору предстало нутро пыльного чулана. Чего здесь только не было: и старые метлы, оставшиеся еще со времен, когда были модны полеты на них, и прокопченные котелки, и видавшие виды мантии с неаккуратными дырками, проеденными молью. Среди гор старого хлама моя сумка смотрелась, как родная. Где только не побывала она с тех пор, когда ее почти новенькой достали из сундука Аритты в Тасшобе.

Вытащив сумку и захлопнув дверь, горбун принялся ее потрошить.

— Эй, ты чего делаешь? — возмутилась я. Вещи были безжалостно свалены на пол.

— Вдруг ты задумала госпожу убить? — хитро прищурился Воркус.

— Зачем? — деланно захлопала я глазами. — Мне нужна моя одежда и мои вещи. Я, знаешь ли, привыкла к своим амулетам и вообще…

— Это я так, на всякий случай, — буркнул Ивьё и брезгливо поворошил вещи. Была бы рядом палка, он бы ей поворошил, чтобы не трогать лишний раз.

— Ты на всякий случай не забывай, что это может плохо для тебя кончиться, — потрясла я рукописью.

— Я помню! — огрызнулся он. — Амулеты ерундовые, темные куда ни шло… Тряпки обычные, зелья у нас есть, накопитель хороший… Меч…

Он прищурился, вытащив меч из ножен. Я внутренне сжалась.

— Меч сойдет, нежить ты таким не порешишь, — закончил он. — А теперь давай клятву.

— И ты тогда тоже!

Воркус обреченно кивнул и вынул из кармана складной нож. В детстве мы с подружками часто заключали всякого рода сделки на крови, в нашем маленьком кругу это считалось признаком «взрослости», но со временем я забыла, что такого рода ритуал еще существует. А ведь он действовал, и еще как. Чем сильнее чары заключающих сделку, тем мощнее будет удар по тому, кто нарушит клятву.

— Я, Ивьё Воркус, клянусь, что не расскажу моей госпоже Майле о том, что отдал ее просвещаемой Итиль ее сумку со всем содержимым и одежду.

Клятва звучала так нелепо, что я хихикнула. «Просвещаемый» в училище и в Академии заменяли на «ученик», хотя никакой разницы не было.

— Я, Итиль Трэт Квиз, клянусь, что не расскажу моей просветительнице Майле о том, что ее прислужник Ивьё Воркус пишет романы и издает их под псевдонимом его госпожи.