Гаданье на кофейной гуще

– Лер, а если честно? – задала мама странный вопрос. Видимо бодрый тон ее не убедил или материнское сердце что-то почувствовало.

– Да все нормально, мама. Просто, задачку одну никак решить не могу, а очень хочется.

– Лерочка, иногда лучше вообще не решать задач. Так для здоровья полезнее.

«Ну, прямо как Томка!»

– Я тоже склоняюсь к этому, мамочка! Не волнуйся за меня.

– А я что-то волнуюсь! – вздохнула мама.

Всю неделю Лера с удовольствием трудилась над неизвестным шедевром. Ей нравилось ее уединение. Павел Аркадьевич приходил поздно, а иногда и вовсе не приходил на работу. Это называлось: «Работать с клиентом на выезде!» Но чаще шеф просто устраивал себе очередной выходной. И Лера оставалась совсем одна на третьем этаже. Она привыкла к тишине, что ее окружала и больше не обращала внимание на шорохи и скрип, которые пугали ее по началу. Картина занимала все ее мысли и время.

В этот день шум в соседнем помещении мешал и отвлекал Леру от работы. Павел первый с утра был раздражен, резко отвечал на телефонные звонки, постоянно выбегал из кабинета, громко хлопая дверью. Работать в такой обстановке было сложно.

А тут еще к шефу пришла Эллина и устроила самый настоящий концерт своим визгливым голосом. Павел же, наоборот, почти шептал, стараясь не привлекать внимания, но скоро и его терпение лопнуло.

– Где планшет, я тебя спрашиваю?… Ты какое имеешь отношение к Ромми?… Ты украл у меня ключи?

– Прекрати, Эллина! Ты ведешь себя как истеричка!

– Это ты меня так назвал? Да как ты посмел, ты… Ты хоть представляешь, какой ценностью я владею. Это мое имущество, слышишь, мое! Я наследница! И теперь мне понятно, почему ты так меня добивался. Тебе не я была нужна, а квартира Карловны с ее сокровищами. Моей, между прочим, родственницы.

– Успокойся, Эллина! Мне надоели твои вечные упреки в корысти. Между прочим, живешь ты на мои деньги и их абсолютно не считаешь. Ты в чем – то нуждаешься? Тебе для полного счастья не хватает звезды во лбу? Я потакаю всем твоим капризам, забочусь о тебе, а ты так, значит, думаешь обо мне. А, может, ты ждешь, когда умрет твоя тетушка, и тогда ты станешь наследницей? А я просто транзитный аэропорт? Отсиделась ни в чем себе не отказывая, а потом помашешь мне ручкой? Так вот нет! Я тебе развода не дам, так и знай!

– Только попробуй! Тогда я тебя убью, транзитный аэропорт! – спокойным голосом проговорила любимая супруга.

Дверь кабинета распахнулась, явив красного, запыхавшегося Павла первого. Он дышал так тяжело, словно пробежал стометровку. Голубая футболка на нем взмокла, и некрасивые темные пятна расплылись на животе и груди.

– Вы все слышали, Озерова?

– Я старалась не подслушивать, но вы разговаривали громко. Простите.

– Да за что вы извиняетесь? Это мне надо просить у вас прощение за такой радиоспектакль. Вот ведь как бывает, Лера!

Он подошел к буфету, включил чайник, достал две коньячных рюмки и наполнил их из красивой бутылки в виде эллипса.

– Выпейте со мной, Лера! Один я не люблю, – протянул он напиток.

Лера послушно взяла в руки пузатые бокалы, больше пораженная доверительным тоном шефа. Сейчас он так напомнил ей Аркадия Михайловича: тихий с глазами больного льва и поникшими плечами.

– Оказывается, я просто транзитный аэропорт. Прилетели, посидели пару часов, сделали пересадку и привет. К новым светлым далям. А я столько лет был ее рабом, исполнял любые прихоти и капризы. Эллинька захотела на дорогой курорт, – пожалуйста, шуба из горного соболя – пожалуйста, старинные бриллианты – на, душенька, дом у моря – да не вопрос! А тряпки, а пластические операции – носик подправить, губки, попку. И за все свое доброе отношение, я оказался транзитным аэропортом.

Похоже, это сравнение понравилось самому Павлу первому, так как он несколько раз повторил его с удовольствием.

– Может, вы ошибаетесь? Чего не наговоришь в запале?

– А вы слышали, как она грозилась меня убить, Лера?

– Ну, это выражение стало уже фигуральным. Пустая угроза! Так часто говорят даже очень близким людям.

– Ну, не знаю, Лера! В какой семье вы живете, если вы своим близким можете сказать, что убьете их?

– Я не скажу, но ведь такое часто можно услышать. В кино, например!

– Но в том – то и дело, что это моя жизнь, а не кино! Честно, мне после такого даже жить расхотелось!

– Ну, что вы, Павел Аркадьевич, вы помиритесь! У вас же такие ссоры не часто? Придете вечером, а жена уже ждет вас за накрытым столом с вином. И побежит к вам навстречу, и будет просить прощение.

– Нет, лучше с шампанским. Мы с Эллиночкой больше шампанское любим. – Мечтательно произнес Павел Аркадьевич и улыбнулся. – Знаете, а вы правы. Это наша первая ссора. Правда, такое впечатление, что и последняя. Но я не теряю надежды на примирение. Вы идите домой, Озерова. Идите. И картину можете сегодня взять с собой.