Гадание по полету журавлей

– Марфа Ивановна, а почему это место называют черным? – с придыханием, выдающим волнение и страх, спросила одна из девочек. Симочка, тонкая, склонная к мистицизму, романтичная и нежная.

– Думаю, из-за пожара, случившегося в 1918 году, – пояснила учительница. – Все строения, кроме флигеля, были сложены из дерева, и от них практически ничего не осталось.

– А отчего все загорелось-то? – тут же полюбопытствовал другой ученик. Петя, он всегда интересуется причинами.

Глаза ребят зажглись жарким любопытством, и она с грустью подумала, что в людях, видимо, изначально заложена эта страсть к ярким негативным событиям, раз уже в детстве они одинаково реагируют на упоминание о пожаре. Впрочем, нет, не совсем одинаково: маленький Тема выглядел опечаленным, несколько месяцев назад сгорел его родной дом, и теперь вся семья жила у родственников. Если эти события не затрагивают их лично, сделала поправку пожилая учительница.

– После революции из бывшего барского дома планировали сделать новую школу. Но никто в округе не хотел там ни работать, ни отпускать туда детей – место это имело здесь дурную славу. Якобы по ночам там видели огни, а по саду бродил колдун в черных одеждах. Кто-то из наиболее здравомыслящих местных жителей предположил, что в доме скрываются контрреволюционные элементы.

– Кто такие элементы? Они действительно там прятались? А кем они были? И что – всех сожгли? – загомонили школьники.

Улыбнувшись при виде детской нетерпеливости она привычным строгим учительским жестом остановила поток вопросов и начала отвечать четко и последовательно, словно распутывая клубок:

– Контрреволюционными элементами называли людей, препятствующих социалистической революции. Старожилы упоминали, что в барском доме в дореволюционные времена творились какие-то странные дела, даже приезжал колдун, исповедовавший какую-то темную религию. Возникло предположение, что теперь он, скрываясь от советской власти, решил найти себе пристанище в усадьбе.

– А что значит – темную? Разве не любая религия создана для одурманивания народа? – звонко раздался новый вопрос. Руслан, любитель четких формулировок и непреложных истин.

– Конечно, не любая! Вот моя бабушка ездит в церковь и молится, но это не значит, что она одурманена. Просто она в Бога верит, – заспорил девчачий тонкий голосок. Наташа, хрупкое создание с тонкими белесыми косичками, правильными чертами лица и сильным бойцовским характером.

– Но ведь наука доказала, что никакого Бога нет и быть не может, значит, твоя бабушка верит в то, чего не существует. А почему? Потому что попы ввели ее в заблуждение, – авторитетно возразил другой мальчик. Семен, достойный сын директора школы, – такой же ярый сторонник коммунизма, столь же деятельный и предприимчивый.

Шесть пар детских глаз вопросительно уставились на нее, свою первую учительницу, но она сочла за лучшее свернуть дискуссию. Марфа старалась в беседах с учениками не касаться вопросов религии. С привычным учительским мастерством она ловко обошла скользкую тему, умело подпустив тайны в и без того неясную историю:

– На самом деле, никто в нашем селе толком не знал, обитал ли кто-то в бывшем барском доме, а всякая загадка, как вы знаете, вызывает много домыслов. Ходили слухи о жутких стонах, доносящихся по ночам из усадьбы, любую беду – от пропажи человека до падежа скотины – людское воображение стало приписывать колдовству. Дошли эти разговоры и до властей, и тогда из города приехала комиссия и несколько солдат – на случай необходимости ареста.

Она ненадолго умолкла, сглатывая сухой ком в горле, вызванный неожиданно возникшими собственными воспоминаниями. При этом взор ее случайно остановился на Семе. Лицо обычно самоуверенного ученика было бледным, и на нем проступила тревога. Он что-то знает, догадалась Марфа. Видимо, Семен Юрьевич, с молодых лет живший в Вежино и наверняка бывший свидетелем всех происходивших здесь событий, успел поделиться с правнуком. Но что такого мог рассказать старик, если двенадцатилетний мальчик замирает от ужаса, боясь вновь это услышать?

– И что – арестовали колдуна? А зачем было жечь усадьбу? – вновь прорвавшееся детское нетерпение заставило учительницу отвлечься от собственных мыслей. Это, конечно же, Петя, разум которого занят бесконечными «зачем» и «почему».

– Не знаю, может, что-то случайно загорелось. Но старики рассказывали, будто пламя полыхало всю ночь, выгорело все – и дом, и конюшни, и амбары и даже деревья в саду, пеплом да сажей засыпало все на полкилометра вокруг. Вот и стала бывшая усадьба черным местом. Так что в этом названии нет ничего загадочного.

– Как же ничего? А был ли на самом деле колдун? И что все же послужило причиной пожара? – заволновались дети, предчувствуя, что история так и останется недосказанной.

Марфа могла бы поделиться собственными фантастическими идеями на этот счет, но она старалась не обманывать своих учеников.