Гадючий Яр

Яра наконец-то вспомнила. Виктор Павлович Разумов работал в их школе, преподавал одновременно математику, физику и информатику. Яра помнила даже его дочку, которая на тот момент была совсем крохотной. Кажется, ей было года два, когда Яра видела ее в последний раз перед тем, как уехала к маме в город. Надо же, уже на журналиста учится!

– Мама не хотела, чтобы я на журфак шла, – призналась Катя, все еще топчась у столика, – а папа мое решение поддержал. Вас в пример привел. Правда… – Девушка замялась и неловко улыбнулась, и Яра догадалась, что именно ее смутило.

– Мама ответила, что у моей семьи просто были средства устроить меня на хорошую работу?

Катя кивнула и покраснела.

– Могу вас заверить, что на работу я устроилась сама. И в университет поступила сама. Так что даже без денег вы сможете добиться успехов.

Катя расплылась в улыбке, а Яра предложила:

– Присядете? В кафе пока никого нет, можем поболтать.

Катя покраснела еще сильнее, но на краешек стула села, а Яра внезапно почувствовала себя чуть ли не местной звездой. Катя расспрашивала ее и об учебе, и о работе, делилась своими скромными успехами, а Яра поймала себя на мысли, что ей, вопреки ожиданиям, этот разговор не в тягость. Если получится вдохновить девочку, почему нет? Будет приятно сделать что-то хорошее в этой жизни, не одними же разоблачениями жить.

– А здесь ты что делаешь? – Яра обвела взглядом кафе. – На каникулах подрабатываешь?

Катя кивнула.

– Это мамино кафе. Она его открыла четыре года назад. Сначала дела шли не очень, но теперь не жалуемся. Народу в деревню много переехало, бывшегородским нравится, что у нас и кофе хороший, и выпечка всегда свежая. Сейчас утро, поэтому народу мало, а после обеда, бывает, и сесть негде, навынос берут. И так уж повелось, что в августе я тут работаю, мама с папой в отпуск уезжают. Выпечкой Галина Антоновна занимается, она когда-то в школе столовой заведовала, а теперь к нам перешла.

Галину Антоновну Яра помнила. Что-что, а столовая в их школе всегда была на высоте. Дедушка строго следил, чтобы работники не обворовывали школьников, не таскали домой сумки продуктов, да и директору нравилось получать районные награды.

– Мне остается только кофе варить да за залом следить, – закончила Катя.

– А с музыкантом чья идея? – Яра кивнула в сторону фортепиано.

Мужчина теперь играл что-то тихое и грустное, но не менее красивое. Катя тоже посмотрела в ту сторону, склонила голову набок, заслушавшись.

– Мама сначала фортепиано для антуража поставила. Это тоже наше школьное, в музыкальном зале стояло. А когда старую школу закрывали, многие вещи в новую не переносили, распродавали. Вот мама и купила. Оно у нас для красоты стояло, пока Артур Александрович не приехал. Мама рассказывала, что он зашел как-то к ней за кофе, увидел фортепиано, попросил разрешения поиграть. Мама удивилась, конечно, но как не разрешить? Докторов в деревне испокон веков уважают. Правда, оказалось, что фортепиано расстроено. Так он за свои деньги вызвал мастера из города, тот все настроил, и теперь доктор почти каждый день поиграть приходит. Честно говоря, – Катя понизила голос и наклонилась к Яре, – по вечерам у нас целые толпы собираются специально его послушать. Мама ему предлагала кофе в подарок наливать, но он отказывает каждый раз. Говорит, что ему приятно у нас играть и без бесплатного кофе, заплатить он в состоянии.

Яра снова посмотрела на прямую спину сидящего за инструментом мужчины.

– Значит, это тот самый Артур Казаков, который собирается строить реабилитационный центр возле Источника? – уточнила она.

Катя с энтузиазмом кивнула.

– Некоторые у нас его недолюбливают, Света Повалиева вообще травлю развернула, но большинство поддерживает.

– В самом деле? А как же опасения, что он закроет доступ к Источнику?

– Во-первых, он обещал не закрывать, – основательно начала Катя. – А во-вторых, и что с того? Это только бабки старые с этим Источником носятся, а по факту в нем самая обыкновенная минеральная вода, нет ничего волшебного. Как обычный источник он бесполезен, зато вот, если пансионат вокруг будет, это ж какой приток людей в деревню! Она у нас и так развивается семимильными шагами после того, как вашему дедушке удалось окрестные поля в жилой фонд перевести. Вон сколько домов строится, сколько людей переезжает, какая инфраструктура у нас теперь! Реабилитационный центр – это же тоже дополнительные люди, а значит, дополнительное развитие, рабочие места. Большинство в Змеевке это понимает, поэтому и носится Повалиева со своим списком, никто подписи ставить не хочет.

В кафе зашли две девушки, и Катя быстренько вернулась за стойку, а Яра снова посмотрела на Казакова. Вот не зря она не стала подписывать никакие прошения Светки. Журналистский опыт сразу подсказал, что сначала нужно разобраться самостоятельно, а потом уже что-то там подписывать. И вот ей показали вторую сторону медали. Конечно, у Кати тут есть свой интерес: чем больше людей в Змеевке, тем выше выручка кафе, но Яра не могла не признать: развитие всегда лучше стагнации.