Гадюка и фермер (ЛП)

В данный момент мое настроение ярко и резко поднималось, и поэтому, когда я через час отправился в город, я делал это с большим энтузиазмом. Учитель позволил взять его боевого коня, массивного серого создания, который относился к глубокому снегу, как к летней траве. Я укутался в накидку, на лице шарф, на руках перчатки, ни один квадрат бледной кожи не подвергается воздействию горящего гнева солнца. Неудобно, но это необходимо в моем очень молодом возрасте. Вампиры стали более устойчивы к дневному свету, но потребовались десятилетия. Столетия. Для некоторых этого никогда и не происходило.

Ушло два долгих часа, чтобы доехать до ближайшего признака цивилизации, но я не имел в виду поездку. Мир пах на удивление свежим после зловония алхимической лаборатории, и я обнаружил, что у холода и снега есть свой запах: острый и почти сладкий.

Я все еще мог видеть призраков звезд над головой, когда осмеливался взглянуть вверх. Солнце уничтожило те, что были близко к его свечению, но около горизонта далекие огни все еще горели, как обещание грядущей ночи.

К тому времени я обнаружил, что уже стемнело, и никто не осмеливался выйти на улицы — одни из-за холода, некоторые из-за таких существ, как я. Но я не был голоден, хотя человеческая кровь пахла соблазнительно прекрасно. Я уже выпил три крысы.

Я нашел ожидавшую женщину около костра недалеко от конюшни. Внутри было теплее, я мог видеть исходящие оттуда волны тепла, но казалось, ей и так достаточно удобно. Она держала нагретый камень обеими руками в перчатках, чтобы предотвратить обморожение, и сидела как можно ближе к огню, при этом не поджигая складки ее юбки.

Она вскочила на ноги, когда я появился в поле зрения, я размотал шарф и позволил свету от костра показать мои черты лица. Думаю, у меня не такая уж отталкивающая внешность. Но ее глаза задержались на мне настороженно, и я услышал, как ее пульс забился быстрее.

— Сорча О’Лоинсич, — поприветствовал я. — Меня зовут Мирнин. Меня послали за вами.

— Вы валлиец, — сказала она. — Не шотландец.

— Вы правы. У вас хороший слух.

— Чтобы услышать ваш акцент, не нужно быть экспертом. — Я не мог разглядеть ее обвернутое тканью лицо, но это не имело значения. — Должно быть, вы его подмастерье.

— Выпала честь.

— Тогда ведите.

Мы оба говорили на гэльском языке, но она была права: ее акцент был гораздо элегантней, чем мой. Валлийский совсем другой язык. Я освоил грубый английский и делал некоторые успехи во французском, но мой учитель требовал выучить немецкий и гэльский, как и латынь. Это языки науки, сказал он мне. Он требовал от меня читать на греческом, но не говорить на нем. Его не беспокоило произношение.

Мне очень понравился ее голос.

У нее не было своей лошади, что заставило меня задаться вопросом, как она добралась до этой деревни, но помог ей сесть за моей спиной, из-за чего я ощущал ее тепло. Так приятно в такой холод. Я сомневаюсь, что она чувствовала то же самое, когда отодвинулась от меня подальше.

— Я уважаю вашу добродетель, — сказал ей я; я считал эту фразу изящной, но она вызвала у нее горький смешок.

— Я не боюсь вас, — поведала она мне. — Я презираю вас. И ваш вид.

Мы уже были далеко от деревни и потерялись в лунном свете, подсвечивающем снегопад. Теплое дыхание коня выходило облачками. В темноте он видел хуже меня, так что я был достаточно осторожен, чтобы направлять его подальше от любых возможных опасностей.

— Может быть, тогда вам не стоило приезжать, — сказал я ей. — Надеюсь, вы тут не за тем, чтобы убить нас.

— Светлое и далекое стремление. Я приехала, чтобы провести эксперимент с вашим учителем. В случае успеха мы вместе перепишем страницы всего, что известно современной алхимии. Это все, что меня сейчас волнует. Я буду работать с дьяволом, воскресшим из могилы, если это принесет мне ответ на вопрос. Он досаждает людям еще со времен древних греков. Но сегодня ваш учитель и я можем решить вековую загадку.

— Какую? — спросил я ее.

— Не твоего ума дело, мальчик. Это работа не твоя, а твоего учителя.

— Я работаю с ним.

Я чувствовал себя немного задетым. Лишь малость. В конце концов, кто она такая? Невзрачная, хрупкая женщина, которая скорее всего будет мертва через двадцать лет, в то время как я даже не начну стареть.

Я почувствовал запах ее крови, и мой рот наполнился слюной, несмотря на притупление голода после крыс. Я чувствовал себя голодным, чувствовал себя сильным, и я знал, что это опасное сочетание.

Так что я умолк и пытался избегать дальнейшего контакта с существом. Я пришпорил коня.

Подъем в гору через безликие, коварные холмы казался вечным, пока я не увидел неясный на фоне звезд разрушенный замок. Ну наконец-то. Конь ускорился к перспективе теплого стойла, полного сена.