Гадюки в сиропе или Научи меня любить

 Аманда ощущала на себе его взгляд, такой материальный, что невольно дрожь пробирала, становилось страшно. Как будто огнем по коже, а не взглядом. Страшно, что сгорит в этом огне, а потом не сможет вновь стать собой. Она – не птица Феникс, она не способна к регенерации. Так что и не нужно надеяться на сгорание в этом огне.

 Но как же Дитрих на нее смотрел...

 «Тебе это могло привидеться, – одернула себя Аманда. – И, скорее всего, привиделось», – добавила уже более разочарованно.

 Выдала желаемое за действительное, только и всего. Взгляды, жесты, прикосновения. Он не стал бы церемониться, он сделал бы то, чего желал. Видимо, просто спутал её с Люси, потому сначала и позволил себе некую вольность.

 Вернувшись из зоопарка, они катались на роликах. Точнее, Дитрих катался, а она наблюдала за ним. У нее не было с собой коньков, да и каталась она, если честно, довольно паршиво. Не падала на каждом сантиметре асфальта, но и виртуозом себя назвать не могла. Так, средние способности, ничего выдающегося.

 Дитрих держался уверенно. Конечно, ролики – это не фигурные коньки, и оценить способности Ланца в фигурном катании девушка не смогла, тем не менее, поверила, что он может держать равновесие, при этом умудряется даже какие-то трюки выделывать. Наверное, не лжет насчет успехов в ледяном царстве.

 Она слышала его историю. Знала, что в прежние годы парень получил прозвище «король льда», но восприняла это заявление иначе, интерпретировала его на свой лад. Правда, все правда. Именно король льда. Ледяной король... В сердце у него холод, который никому не удастся растопить. Не стоит и пытаться. Впрочем, не факт. Возможно, она не та девушка, которая нужна Ланцу, поэтому рядом с ней он остается холодным. Пройдет время и встретит он свою солнечную королеву.

 Сидя на перилах, она наблюдала за ним, отслеживая каждое движение. Отмечала попутно грацию, которую прежде не замечала. Видимо, плохо смотрела.

 Дитрих подъехал к воротам, толкнул калитку и въехал во двор.

 – Думаю, это не самое лучшее развлечение, которое можно было придумать, – произнес решительно, садясь на ступеньки и начиная расшнуровывать роликовые коньки. – Я отдыхаю, а ты скучаешь.

 – А мне почему-то напоминает телевизионную трансляцию какой-нибудь незаслуженно разрекламированной игры, вроде футбола или хоккея. С той лишь разницей, что те, кто бегают на телеэкране, мне незнакомы, а тебя я знаю лично, – заметила девушка. – Не переживай, мне не скучно. Интересно наблюдать за тем, как ты катаешься.

 – Правда? – недоверчиво спросил Ланц.

 – Да, – кивнула Грант, спрыгивая, наконец, с перил.

 Дитрих в этот момент, засмотревшись на Аманду, не заметил, как дернул шнурок и вместо того, чтобы его развязать, затянул еще сильнее. Чертыхнувшись, принялся его распутывать, но потерпел фиаско.

 Аманда наблюдала за его действиями с усмешкой на губах, подошла ближе, присела на корточки и предложила:

 – Давай помогу.

 Он не успел возразить. Девушка подцепила ногтем шнурок и принялась распутывать узелок. На мгновение их пальцы соприкоснулись, и Дитрих поспешил отдернуть руку. Ему стало не по себе от простого прикосновения. Аманда, кажется, не заметила его действий, продолжая колдовать над вконец запутавшимися завязками.

 Дитриха пленили не самые радужные мысли. Он вынес вердикт, что является невероятным идиотом, если он одного прикосновения умудряется едва ли не в экстаз впадать. С его былым неприятием к чувствам, ощущениям и переживаниям, свойственным влюбленности, было сложно поверить, что он сам становится заложником любовной чепухи. Во второй раз...

 После того, как Люси не стало, он решил, что больше никого никогда не полюбит, а теперь, кажется, его решение пошло прахом. От него камня на камне не осталось. Дитрих смотрел на Аманду и никак не мог отвести взгляд.

 Ленточка шнурка поддалась. Аманда издала победный клич.

 – Вот. Все гениальное просто, – произнесла она, становясь в полный рост.

 – Благодарю, – пробормотал Дитрих, все еще пребывавший в мире переживаний, умноженных на любовное томление.

 – Да не за что, – небрежно бросила она, присаживаясь рядом с ним. – Тебя что-то беспокоит?

 «Ты», – хотелось ответить ему.

 Он размышлял над тем, какая сложная штука – жизнь. Вроде бы все просто, но стоит только открыть в себе потребности первооткрывателя, пытающегося постичь тайны мироздания, как появляется понимание: нет ничего простого. То, что просто – изобрели ленивые люди, которым не хватило упорства докопаться до истины.

 – Нет, все в порядке, – ответил, противореча самому себе.