Гадюкинский мост

Митинг с подчиненными с разъяснением своей позиции по легализации в прошлом в этот раз прошел еще на большее ура, чем предыдущие, в разговор мягко вклинился Бугаев и, потрясая пудовыми кулаками, мгновенно завладел вниманием коллектива, не забыв упомянуть помимо раненых в госпитале сочных колхозниц из Коровино, «на дойки которых, сразу забыв свою костлявую подружку, таращил глаза сержант Егоров». Свое отделение он, видимо, успел обработать по пути, сержанта в его речи настолько единодушно поддержали бойцы, что наша сходка стала сильно напоминать заседание Государственной Думы с речью председателя партии «Единая Россия» Дмитрия Анатольевича Медведева во славу мудрой государственной политике Владимира Владимировича Путина. С единогласной поддержкой речи фракцией данной партии, хотя, впрочем, в данном варианте обошлось без долгих продолжительных аплодисментов.

Учитывая высоту нашего берега и предусмотренные мною меры предосторожности, остановить активного немецкого лейтенанта-мотоциклиста от попытки захвата моста могло только мельтешение бойцов на гребне, поэтому я повторил предыдущий маневр со скрытно выставленными наблюдателями и заставил остальных бойцов рыть окопы на обратном скате, отсутствие которых так дорого обошлось взводу в моей предыдущей жизни.

Выставление наблюдательного поста в роще Дубовой было очень привлекательно касательно обнаружения обхода с левого фланга, но на данном этапе скрытность была гораздо более важна, отправлять за железку машину было совсем не вариантом.

Впрочем, чуть поразмыслив, мнение, что на данном этапе можно ограничиться наблюдением с машин, я изменил, и невезучий ефрейтор Ханин стал старшим парного дозора, отправленного в рощу – выдвинуться по лесу вдоль опушки пешим порядком, с задачей занять там позицию с хорошим обзором закрытых от наблюдения с опорного пункта участков местности, по возможности где-то повыше.

Наблюдая за его выдвижением и понимая, что не имею возможности накрыть обнаруженного с НП противника огнем боевых машин с закрытых огневых позиций, я почувствовал, как тоска вновь посетила меня. Будь у меня такие возможности, избиение противника, особенно застигнутого при переправе, с учетом скорострельности наших боевых машин обещало быть полностью безнаказанным. Игрой в одни ворота как она есть, враг бы меня даже не видел.

Справа я прикрылся наблюдением с опорного пункта, выставленным Петренко на дереве по опушке, и наблюдательным постом предков на высоте 43,1, присутствие и связь с которым я собирался установить позднее, после того как нейтрализую немецкую попытку захватить мост с ходу и отпадет необходимость в избыточной скрытности.

Что интересно, размышляя о своих действиях в ожидании, когда немецкий лейтенант выведет своих людей из леса навстречу смерти, я в очередной раз пришел к выводу, что будь я не Сурововым, а Суворовым, все мои действия на послезнании можно было бы делать сразу, просто внимательно рассмотрев карту и оглядев местность с высотки 44,8. По уму, наличие наблюдательного поста на левом фланге – это железная необходимость, а удобного для этого места ближе рощи Дубовой просто нет. Впрочем, Ханина немцы могли по лесу обойти и там, однако вероятность этого я счел довольно низкой, слишком большой и неудобный по маршруту крюк требовался бы для обхода, который был бы приемлем лишь в случае знания о наличии в роще наблюдателей.

* * *

В итоге, выставленные мной на гребне наблюдатели немцами обнаружены не были, и немецкий лейтенант повторил смертельную ошибку из предыдущего варианта своей жизни – он рискнул захватить невзорванный железнодорожный мост самостоятельно. Похоже, как и некий другой лейтенант, тоже грезил о Железном Кресте из рук человека, имя которого нельзя называть вслух.

Выдвижение немецкой разведки, как я теперь знал, прикрытой стрелками и пулеметами из Огурца, оставило меня равнодушным. При соблюдении моими бойцами требований боевого приказа это были трупы, которые просто не знали об этом. В отличие от людей из отправленного в разведку отделения, у немцев, которых я планировал расстрелять на открытом пространстве, были хоть какие-то шансы выжить. У разведчиков, занявших окопы мостоохраны, их не было. Под пушками и пулеметами они не могли рассчитывать их даже покинуть.

Гибель немецкого мотоциклетного взвода повторилась до мелочей, разве что подпустил я основные силы немцев на двести метров к реке, отправив БМД Юнусова за железку одновременно с командой остальным выдвинуться на гребень. В этот раз неприятных секунд при расстреле нам не сумели создать даже пулеметчики у моста. Немецкий расчет был расстрелян «Кордом» сразу по его появлению.