Гадюкинский мост

Чтобы не терять времени, БМД Егорова с посаженным на броню ханинским дозором ушло на другую сторону железнодорожного полотна при подъезде к Борисово, привычно уже распугав отиравшихся на станции ВВ-шников. Во избежание очередного проявления энкавэдэшной бдительности и стрельбы, подчинить их себе я уже не пытался, дороже выйдет, пусть мотают в тыл, коли такой приказ имеют. Лучше вообще подчиненных не иметь, чем думать, что делать с подчиненными ненадежными, которыми они, несомненно, окажутся судя по продемонстрированному нежеланию верить на слово, паранойе и жажде подвига.

Оставшиеся три машины ушли к мосту, так же привычно встав на обратном скате, опустившись на брюхо и укутавшись маскировочными сетями. Митинг с накачкой личного состава и инструктаж подчиненных для экономии времени я провел около станции.

От добра добра не ищут, устройство засады в моей ситуации было оптимальным решением, и я не видел повода от него отказываться.

В прошлый раз подполковничья инспекция засаду демаскировала, в этот раз, учинив конфликт еще в госпитале, я надеялся данной проблемы избежать. Так как ситуация, в которую меня забросило, как ранее было выяснено, весьма даже пластична, я не видел причин, по которым немецкие командиры в данной версии событий, не видя перед собой противника, от возможности с ходу захватить целехонький железнодорожный мост могли бы отказаться. Будь я на месте что командира мотоциклетного взвода, что командира немецкой роты – рискнул бы без вариантов, как бы послезнание ни диктовало желание показать себя вторым Мольтке, видящим на пятьдесят метров в землю. Любой хороший офицер, а я считал себя хорошим офицером, на месте немцев рискнул бы. Отсиживался бы безынициативный ливер, и никто более, я так считаю.

Отделения я расположил в привычном уже ключе. На левом фланге опорного пункта, за железкой в лесу, скрывалось третье парашютно-десантное отделение гвардии сержанта Егорова вместе со своей БМД-4М бортовой номер 444; в центре на высоте 44,8 заняли оборону второе ПДО гвардии младшего сержанта Севастьянова, пулеметно-гранатометное отделение гвардии младшего сержанта Якунина и остальные боевые машины взвода; высоту 41,2 на правом фланге, как самый опытный из сержантов, оборонял замкомвзвода гвардии старший сержант Бугаев со своим первым отделением. Пеший парный дозор ефрейтора Ханина обеспечивал взвод от обхода слева в дубовой роще в трех километрах к югу; от обхода справа я надеялся быть обеспеченным выставленной госпиталем заставой на высоте 43,1.

* * *

Тянулось время, личный состав, не особо торопясь, но и не отлынивая, копал окопы на обратном скате. Я, воспользовавшись командирскими привилегиями, забрался повыше и копал свою ячейку – КНП за подходящим кустом на топографическом гребне; метрах в тридцати от меня двое наблюдателей поочередно делали то же самое. Особо я не торопился, уделяя много внимания обеспечению скрытности, наличие немцев в роще перед нами наблюдатели обнаружили достаточно быстро, в общем ситуация развивалась по плану. Ровно до тех пор, пока на меня не вышел по радиостанции злобный Бугаев:

– Топор Десять – Топору Одиннадцать. Люди по вершине высоты 43,1 бродят. Выставили наконец заставу, клоуны поганые. Прием.

– Много, Топор Одиннадцать?

– Человек тридцать, Десятый. Скрываться даже не пытаются. И подполковник наш любимый, похоже, среди них, только в форму переоделся.

– Что делает, Одиннадцатый?

– Стоит во весь рост на вершине, Десятый. Только что тому очкастому политруку и бойцам указания раздавал, сейчас в бинокль за реку лупится, придурок. Те лопаты разобрали и окопы копать расходятся.

Подполковник оказался просто прелесть, захотелось перекреститься от того, как бы он тут мной покомандовал, и завосхищаться собственной гениальностью и умением смотреть в будущее. Нет, это, конечно, может быть, он непризнанный мной военный гений, с отличием закончивший Академию имени Фрунзе в период, когда в ней патриотическая общественность зачистила Свечина и ему подобных врагов народа, и в какой-то иной ситуации, безусловно, заблистал бы… Однако решение тактической задачи по обеспечению эвакуации госпиталя неполной ротой он, как и я, явно не решил бы без шпаргалки.

Вот зачем в этот раз он притащил уже три десятка человек, что составляло минимум треть от обеспечивающих эвакуацию свободных рук госпиталя? Все, о чем мы говорили, это требования к группе бойцов, которая могла бы дать сигнал об обнаружении обхода справа и продержаться со своим пулеметом достаточно долго, чтобы к ним приехали мои боевые машины. Зачем лишать госпиталь стольких рабочих рук? Тяжелораненых девчушки санитарки таскать будут?

Ну ладно бы притащил, так о скрытности мы с ним тоже говорили. Единственный плюс, что нашу засаду у реки он еще не демаскировал. Но это пока, сейчас ему выкопают КНП, подполковнику станет скучно, и он решит заняться делом – проверить, как там у нас идут дела. Это к гадалке не ходи. И ладно, если пешком придет, такой додумается и на автомашине приехать.