Гадюшник

Она не отрывалась от стола целый день. Уилсон принес ей сандвич, но Сара так и не притронулась к нему, целиком сосредоточившись на деле. Она продавала и покупала почти беспрерывно, плавая по волнам мировых рынков, ныряя и выныривая: сделает заявку, заработает несколько тысяч фунтов, продаст и начинает все сначала. За восемь рабочих часов она пропутешествовала чуть не по всем рынкам и добавила к банковскому капиталу 60 тысяч фунтов. Сообщив результаты Эрнотту, она тяжело поднялась с места. Добираясь до дома на такси, она испытывала чувство какого-то мрачного удовлетворения. Немного полегчало. До полного душевного равновесия еще далеко, тут иллюзий быть не должно, но по крайней мере она движется в правильном направлении.

Еще в дверях Сара услышала телефонный звонок и механически подняла трубку. Это был Скарпирато. Вот уж с кем меньше всего хотелось разговаривать, да она и не ожидала, что он позвонит. Сара сжала трубку и, помолчав секунду, резко бросила:

— Что надо?

Он засмеялся, что, как теперь стало ясно Саре, было для него только неким приемом — таким образом создается атмосфера непринужденности и раздражение подруги выглядит просто как каприз. Сара едва не грохнула по рычагу.

— Что надо? Надо знать, что происходит. Почему ты глядела на меня таким зверем? Чем я провинился?

Ну прямо оскорбленная невинность!

Сара глубоко вздохнула. Ну что она может ему сказать? Откуда она, собственно, узнала о его неверности? И все равно трудно примириться с этой возмутительной ложью, с этой откровенной аморальностью. Впрочем, что толку толковать лжецу, что он лжец, особенно если это лжец-психопат, верящий в свои собственные фантазии? Распознав наконец природу этого человека, Сара почувствовала, что теперь сможет от него отделаться. На душе сразу полегчало.

— Жду тебя прямо сейчас. Надо увидеться. Выброси из головы всякие глупости.

Этот добродушный и слегка насмешливый тон следовало понимать так, что все в порядке, а если и есть какие-нибудь претензии, в его объятиях они мигом забудутся. Сара засмеялась. Теперь действительно все в порядке. Осталось только любопытство. Скарпирато — безумец, сумасшедший. И если в этом можно лишний раз убедиться, то дальше все станет проще. Сара повесила трубку и вытащила ключи от машины.

К семи часам торговый зал ИКБ почти опустел. Мэттью Эрнотт уже собрался уходить, когда зазвонил телефон. Он с раздражением рванул трубку.

— Эрнотт?

— Да, я.

— Карл Хайнц. Можете ко мне подняться?

Эрнотт пересек зал, вышел на площадку к запасному выходу и, миновав четыре пролета, поднялся на седьмой этаж, где находился кабинет Карла Хайнца Кесслера, управляющего ИКБ.

Кесслер был один, секретарша уже ушла. У двери Эрнотт секунду помедлил. Кесслер поднял голову, увидел его и кивком предложил войти. Эрнотт сел за покрытый стеклом стол напротив хозяина кабинета.

Тот довольно улыбнулся.

— Ваш приятель поведал мне добрые новости. Доход приличный. — Тут кто-то словно стер улыбку с лица Кесслера. — Однако за этим делом надо проследить. — Он нагнулся, извлек откуда-то из-под стола портфель и вынул из него нечто похожее на маленький переносной приемник с антенной. — Это для вас. Небольшая мера предосторожности. Эта штуковина обнаруживает «жучки». Хочу, чтобы вы все проверили у себя дома, у Карлы и даже на рабочем месте.

Эрнотт взял приемник.

— А в чем, собственно, дело? Что-нибудь не так?

— Да нет, все в порядке, — засмеялся Кесслер. — Просто упражнение в бдительности. Наша собственная банковская охрана посоветовала мне регулярно проверять наиболее важные кабинеты и конференц-залы. С помощью вот этого устройства. Они мне его и дали.

— А как оно работает?

— Очень просто. Сигналы улавливаются в очень большом диапазоне. Действует, как радио, только эффективнее. Вот кнопка включения, а вот колесико настройки. В ушах у вас крохотные наушники, а если в них раздается сигнал, значит, где-то рядом установлены «жучки». На панели, вот видите, диоды. Если источник звука недалеко, лампочки зажигаются. Чем больше световых сигналов, тем ближе «жучок». Здорово придумано, верно?

Эрнотт кивнул, хотя энтузиазма Кесслера почему-то не разделял.

— Действительно просто. Попробую.

— Между прочим, что там насчет этой Йенсен?

— Да ничего нового. Все та же перворазрядная сучка. — Эрнотт пожал плечами.

— Ну, с этой стороны нам ничего не грозит, — засмеялся Кесслер.

Ощущая некоторое беспокойство, Эрнотт вернулся на свое место. Интересно, что все это может значить — Кесслер всего лишь перестраховывается или есть еще что-нибудь? Что-то его настораживает или это обычная немецкая аккуратность?

Эрнотт включил радио, нацепил наушники и начал вращать колесико. Зачем только все это, даже глупо как-то. Внезапно на панели зажглись лампочки, не одна — все.