Гадкие лебеди кордебалета

— Но у меня есть работа, в прачечной на рю де Дуэ.

— Антуанетта, это хороший дом…

— Не хочу тебя обидеть, Колетт, но шлюхой я быть не хочу.

— Ладно, но ты хоть выкупайся.

Над огнем висит большой котел. Оранжевые языки пламени лижут его бока, пар вырывается из-под крышки. Ванна, которая стоит за плитой, вдвое больше той, что у нас дома. И у нее высокая наклонная спинка, чтобы сидеть было удобнее.

Уже через пятнадцать минут я разваливаюсь в ванне и понимаю, что предала Мари. Но, может быть, Эмиль прав и излишняя забота губит. Ей пора взрослеть. А Шарлотте — понять, что не весь мир вращается вокруг нее. Я закрываю глаза. Довольно скоро я чувствую, как моих волос касаются нежные пальцы, расчесывают их и завивают на горячий прут. Парикмахер привык, что девушки спят в ванне.

— Тебе здесь нравится, Антуанетта? — мимо проходит мадам Броссар.

Я улыбаюсь и выгибаю спину, как кошка, которую почесали под подбородком.

— Колетт говорит, что ты танцевала в Опере.

— Давно.

Меня причесывают, я вытираюсь, и потом она шнурует на мне корсет — впервые после работы в театре. Он такой тугой, что моя совсем маленькая грудь поднимается. Потом она застегивает на мне платье из сиреневого шелка. Наливает бокал красного вина, протягивает мне:

— За счет заведения.

Пудрит мне нос рисовой пудрой, красит губы и подводит к круглому зеркалу, свисающему на цепях над буфетом.

Белая грудь в вырезе вздымается над сиреневым шелком. Платье плавно облегает ребра и сужается к затянутой талии. Волосы блестят, губы тоже — от помады. Напудренная кожа мягкая, как бархат. Но все, чего я хочу — чтобы меня увидел Эмиль. Может быть, я не так хороша, как Колетт, но я гораздо красивее, чем раньше.

— Ну как? — спрашивает мадам Броссар.

— Вы столько времени на меня потратили.

Она только пожимает плечами, как будто большая миска супа, котел горячей воды, счет от парикмахера и бокал вина ничего не стоят.

В алькове у салона Колетт говорит мне:

— Постарайся получить удовольствие. Мадам Броссар смотрит. Тебе скоро надоест стирать белье.

Я думаю только о том, что завтра воскресенье и мне не надо идти в прачечную. Я найду Эмиля — начну с сарая отца Пьера Жиля, потом загляну в брассери на рю Мартир, в другие кабачки, которые он любит. Колетт складывает руки под подбородком, как будто для молитвы, а потом ускользает. Она улыбается, целует в щеки всех шестерых мужчин в салоне, кроме одного. Потом подходит и к нему и кладет руку ему на грудь.

— А вы, похоже, здесь новичок.

— Месье Арно, — говорит он. Она берет его стакан, наполовину еще полный.

— Вам нужно больше вина, месье Арно. Мы здесь любим повеселиться.

Она гладит по груди другого господина. Судя по тросточке и белым перчаткам, он воображает, что пришел в Оперу.

— Вижу, ваш портной не сидит без дела, месье Барбо, — замечает она. — Этот фасон так идет мужчинам с прямой спиной!

Потом она пересекает салон, треплет по волосам господина, похожего на сову — нос маленький и острый, брови нависают над глазами.

— Какие красивые волосы! — говорит она.

Я стою в алькове, пью вино и чувствую, как ко мне приходит уверенность. Глаза шести господ не отрываются от Колетт, которая скользит по салону. Мадам Броссар появляется рядом, наклоняет бутылку. Я осушаю второй стакан. Теперь я уже такая храбрая, что, когда один из мужчин — такой молоденький, что еще вряд ли бреется — оглядывает меня с ног до головы, я приоткрываю рот и улыбаюсь самой наглой своей улыбкой. Эмиль все равно не ценит меня по достоинству.

Мальчик приподнимает бокал с вином, а заодно и бровь. У меня за спиной нет ничего, кроме дубовой двери. Я знаю, что это адресовано мне. Моему шелковому платью и напудренному носу. Он похож на ангелочка, только очень высокий. Губы как у девушки, на подбородке ямочка, кожа белая, как молоко, волосы кудрявые. Красивый парень, прямо как Пьер Жиль. Я поднимаю свой бокал — он снова наполнен. Представляю, что в углу комнаты стоит Эмиль, и провожу пальцами по краю выреза.

Колетт подхватила месье Арно под руку и гуляет с ним по салону, объясняя:

— Это месье Пико, он торгует лесом.

Про ангелочка она говорит:

— А это месье Симар, он будет банкиром, как его папа.

Про двух мужчин, сидящих рядышком на диване:

— Это месье Миньо и месье Фортан, им принадлежит рыбный склад в Гавре. Они близки, как братья, еще с лицейских времен.

Почти братья встают, пожимают руку месье Арно. При взгляде на их усы и брюки становится понятно, что портной и цирюльник у них тоже общие. Ангелочек смотрит в мою сторону и отпивает еще вина.

— Мы тут все друзья, месье Арно, — говорит Колетт. Мужчины кивают, но я и без этого понимаю, что она права. Они шутят, хлопают себя по коленям, болтают о чем-то. Они приходят сюда не только ради Колетт.

Она переходит к девушкам.

— Это Адель с Луары. Мы зовем ее Малышкой. Это Одетта, урожденная парижанка. Это Констанс, она с Пиренеев.