Гадкие реплики начинающим авторам

Б. «Есть упоение в бою…» Вариант батально-героической гибели. Герой кидается в гущу врагов, строча из лучемета или размахивая волшебным буздуганом (это палица такая). Побивахом полчище врагов. После чего получает две пули чуть пониже плеча и падает возле ног молодого коня. ГГ (главгероя) в таком случае используют разве что в небольшом рассказе с трагическим финалом, в долгой прозе такую банзай-атаку устраивает лучший друг ГГ, хорошо если влюбленный в героиню (безответно, ясно?), чем спасает ГГ и Ггню — можно перейти к варианту 1 с прощанием и предсмертной речугой.

Предсмертная речуга вообще крайне желательна, но в случае батальном она обязательно пропитана пафосом (как печень алканавта этилом). Нет, даже ПАФОСОМ. Очень хорошо идет под этим кровавым соусом патриотизм, как его понимает автор: мы в белом, кругом враги, весь мир, а то и Галактика мечтают украсть наши нефть, онучи и разорить Россию (Русь, Ордусь, Тьмутаракань, Гиперборею, Земную федерацию или, в случае клинического патриотизма, Российскую галактическую Ымперию), можно чего-нибудь «на пороге иного бытия» напророчить, кирдык врагам, победу нашим, второе пришествие болвана Коляды, это прокатит, это верняк.

В. Му-му невинно убиенной посвящая. И какая возможность мало того, что вызвать жалость в читателе, так еще и внушить ненависть к плохишу вашего творения, этому убийце болонок. Вот он, злодеус, над хладным трупом незабвенного неостывшего покойника излагает герою подробности злодеяния, мерзко хихикая, хехекая и потирая руки, усы или петлистые уши.

Можно опять-таки выгрести на выдуманный план Даллеса, со шпионами и диверсантами или сделать злодея черным магом, приносящим в жертву девственных милых котят. Рисуйте самыми черными красками, пачкайте в крови и инопланетной ДНК, клавиатура все стерпит. Хорошо пойдет безумный ученый, ставящий бесчеловечные опыты над умственно отсталыми детишками. Детишек герой спасет — хеппи-энд, или не успевает — трагический надрыв и повод для: а) депрессии и морального курощения героем самого себя и б) смачной мести на 200 страниц.

Видите, как просто?

Г. Иногда они возвращаются. Мистики не дадут соврать. Покойники могут вообще стать благодарной братией сочинителя. Мистика с умершими и вернувшимися возлюбленными? Вуаля. Молодец, с того света выходец. Вампирская сага с умершими, вернувшимися и кровососущими возлюбленными? Вуаля опять. Саван, крест и шесть досок. И колышек. Зомби-трэш с умершими, вернувшимися, но слегка подпорченными возлюбленными, обожающими мозги-и-и? И вуаля в третий раз, не в последний. Вот тебе моя рука, а вот и сердце, Машенька. Чего ж ты орешь и их отшвыриваешь?

Д. Тот свет, который не этот. Ну всякому же интересно заглянуть. Вот и вы над вашим героем поизгаляетесь всласть, полетаете в белый свет как в копеечку, погуляете по облачкам с арфой или в котелок со смолой нырнете, а то и переродитесь в виде крысы. Метампсикоза, как говорила умная собачка, то есть девочка Соня у Льва Толстого. Вряд ли из младоаффтора получится новый Гильермо наш Дель Торо, скорее он для рая изобразит ванильные облака и кисельные реки с берегами из модного чизкейка, а ад будет помесью гестапо и инквизиции, как ее представляет школьник, считающий, что «Молот ведьм» — это компьютерная РПГ.

Е. «Месяц над косой блестит…» Персонифицировать Смерть начали еще пещерные пращуры, если археологи не врут. Ну и миляги Чума, Война, Голод — ее спутники и слуги. Ах да, это у вас Смерть — дама, хоть и в скелетированном виде, в Плоском мире Терри Пратчетта, например, Смерть бесспорно скелет-мужчина. Который иногда сбегает в самоволки и любит кошек, причем гладить и кормить, а не на вкус. Вам, боюсь, такого образа не создать, но отчего не попробовать свое. И еще, всегда ли Смерть злодей/ка, если приходит избавить от мучений?

Так что пока на сцене Отелло рассвирепело и убило Дездемону с криком «умри, несчастная», попробуйте, сидя в зале и следя за игрой актеров, прикинуть, как вам обыграть тот факт, что человек смертен, да еще и, паршивец, внезапно смертен.

Многая нам лета, однако же. Будем жить.

«Нечистая сила!» — сказала бабушка, или Ко мне упыри, ко мне, вурдалаки!

А самый главный вурдалак и втискивал, и всовывал, и плотно утрамбовывал! Прямо как йуный аффтор втискивает в свое сочинение нечистую неведомую силу, всех этих модных гламурных вампиров, оборотней, мертвецов, что живее всех живых (и это не В. И. Ленин, хоть тот тоже вечно живой и маленьких детей любит) и прочая и прочая.

Поиграть с нечистью тянет любого автора, ну, не мне судить Гоголя и Булгакова. А вот какие основные типажи (да, архетипы, идите в Гугль, молодые люди, или хотя бы в баню) пугающего вычислил отче наш в ужасе, Стивен Кинг (замечу, я расширил бы его стройную классификацию еще на пункт).