Гадости для радости ...и по работе

“Занята промыванием мозгов твоей обидчице” звучало, конечно, впечатляюще, но я лучше этого говорить не буду.

— Не в форме!

— Ну и ладно. Тогда — завтра. Мы на завтра на осмотр к врачам записались. Представляешь, какие у них будут глаза, Вань?

Разговор с Катериной закончился, а я остался сидеть на кухне: Ивашура Червоне не опасна, это уже совершенно точно, вот и нечего ходить туда-сюда, мешать процессу. Вышел уже когда услышал, что в гостинной начали прощаться:

— Я провожу Оксану Георгиевну.

И, не слушая возражений, обулся и вышел.

-

Мы с Оксаной Ивашурой сидели за столиком и молчали: я затянул ее в первую попавшуюся кофейню, но разговор не начинал.

Нам успели принести заказ: мне — черный чай, Ивашуре — какое-то пирожное на десерт и большой капучино. На десерт она смотрела голодными глазами, но не притрагивалась.

— Вы хотели со мной о чем-то поговорить? — Не выдержала она наконец.

— До, Оксана Георгиевна. О компенсации причиненных убытков.

Взглядом меня Ивашура полоснула, как ножом:

— Это вы так даете понять, что хотите, чтобы я оплатила услуги гадалки?

Я покачал головой:

— Оксана Георгиевна, будь у меня возможность решить вопрос с компенсацией услуг гадалки в правовом поле — я бы ею воспользовался. Обязательно. Но проклятья в правовое поле не попадают, увы. Как следствие, доказать причинение вами вреда не выйдет. Так что этих денег я не возьму, даже если бы вы их сами предложили: это проще простого было бы объявить вымогательством. Я еще не сошел с ума так подставляться. Нет, Оксана Георгиевна. Я хочу, чтобы вы компенсировали тот разгром, который учинили на на квартире у гражданки Кирилловой.

Ивашура сосредоточенно смотрела, как в ее чашке оседает пена над капучино. То ли ей было неприятно, что после ее добровольного содействия в снятии проклятия ей выставляли счет, то ли после рыданий на плече у Червоны не ожидала такой черствости… а может, ей просто было жалко денег.

Она поджала губы. Упрямо наклонила голову:

— Ну… Раз уж Червона сама от меня ничего не потребовала…

— Червона вас, Оксана Георгиевна, банально пожалела. Но это не значит, что оплачивать погром она будет из своего кармана: не сомневаюсь, что счет за него она выставит мне и Андрею Теплееву. Только вот я не понимаю, какого черта?

Она снова свирепо зыркнула на меня взглядом -и опять уткнулась в кофейную чашку.

А у меня лопнуло терпение.

— В общем, так, Оксана Георгиевна. Либо вы сейчас же пишете Червоне сообщение, в котором признаете причиненный ущерб и обещаете его компенсировать… ну, скажем, в трехмесячный срок, за исключением террариума, который следует оплатить к завтрашнему дню, потому что меня, как офицера полиции, не радует змея, перемещающаяся без ограничений; либо я, возвращаюсь к Кирилловой, ставлю ее в известность, что отказываюсь брать на себя оплату ваших действия, и все же вызываю наряд. Они фиксируют разрушения, опрашивают соседей, снимают записи с видеокамер — со всем этим через суд мы будем требовать возмещения ущерба. Но уже в рамках возбужденного против вас дела. Выбирайте.

Ивашура смотрела на меня, и, судя по ее лицу, была готова одновременно броситься на меня с кулаками или разреветься. И мне было ее жалко.

Но…

— Оксана Георгиевна, мы с вами встречались всего два раза — и оба раза за ваши выплески агрессии пришлось расплачиваться другим людям. И я искренне не понимаю, почему в числе этих людей должен быть я.

На Туманную, 13 я возвращался усталый и хмурый, но с чувством облегчения: вся эта история наконец закончилась.

Друг Марк получив звонок, отозвал своих архаровцев с охраны Ивашуры, радуясь, что я так удачно позвонил и той нет дома — можно благополучно свернуть аппаратуру и незаметно растаять вдали; Катька будет благополучно носить и рожать своего первенца; Оксана Ивашура, я надеюсь, найдет психотерапевта и научится сначала думать, а потом действовать…

Больше не нужно никуда бежать наперегонки со временем, а можно просто жить: нести службу, позвать на свидание любимую женщину…

Ванька, открывшая мне навстречу двери, была жизнерадостна, как домохозяйка из рекламы средства для мытья сантехники. И настолько же реалистична.

— Ну, что, все хорошо, что хорошо кончается! Вань, ты не обижайся, пожалуйста, но нам с тобой лучше расстаться. Вань… Вань, ну вот серьезно: зачем привязываться друг к другу сильней, если я все равно рано или поздно я вернусь домой. Будет же только больней, понимаешь? Вань, ну, Вань! Ну, честное слово, так будет лучше… Ну, давай, я тебе эмоциональную привязку затру, хочешь?

Я молча смотрел на Кириллову, и под моим взглядом фальшивая жизнерадостность обтекала с нее, как краска под действие растворителя.

Помолчав, она тихо и грустно сказала:

— Прости меня, пожалуйста, Иван, но так всем будет лучше. У этих отношений нет будущего. Не приходи сюда, пожалуйста, больше.

15/10

15/10

Червона

Выражение “Что за фигня?!”, отпечатавшееся на лице капитана Сокольского крупным матерным шрифтом, так и стояло у меня перед глазами, после того, как я закрыла перед ним дверь.

Закрыла, ушла в спальню — отныне холодную и пустую — и упала в кровать лицом.