Гаэльская волчица

— Поеду умирать в Харкур, мой юный друг, это лучший способ отомстить Архидруиду…

— А если…

Фингин осекся, внезапно осознав, сколь неуважителен и дерзок его вопрос. Но было поздно.

— Если я умру, кто заменит меня в Совете? — договорил за него Аодх. — Ты это хочешь знать? За нас решит Мойра. Надеюсь только, что случившееся заставит задуматься того, кто однажды займет место Айлина.

«Не знаю, храбрец Аодх или безумец, но он удивительный человек».

— Фингин, — продолжил Аодх, — я знаю, что тебя только что посвятили в друиды, и восхищаюсь тем, как ты хочешь во всем разобраться, понять игру Архидруида. Но эта игра сложнее и опаснее, чем ты думаешь. Каким бы жестоким ни было решение Архидруида, возможно, оно — лучшее. Мой ответный поступок дорого мне обойдется, но скорее всего принесет большую пользу. Наступает момент, когда каждого из нас втягивают в игру с человеческими судьбами, а ставкой в такой игре порой становится наша собственная жизнь. Но у тебя есть время все понять самому, и я не хочу быть твоим учителем. Давай поговорим о чем-нибудь другом, и не надо делать поспешных выводов. Наши пути разойдутся в Провиденции, там ты начнешь выполнять свою миссию. И пусть Великая Мойра решит наше будущее, хорошо?

Молодой друид кивнул, и тут в разговор решил вступить Киаран. Глядя в звездное небо, он произнес:

— Решает не Мойра, а люди.

Фингин и Аодх изумленно переглянулись. Не сошел ли Киаран с ума? Все это очень странно. Киаран был немногословен, но всякий раз, открывая рот, изрекал нечто, прямо противоположное мнению большинства. Киаран смотрел на мир не так, как другие друиды, и в этом были его сила и слабость одновременно…

— Тебе стоило бы высказать эту идею Совету, — сказал наконец Аодх. — Не уверен, что все ее оценят, но у тебя было бы время объясниться…

«Изящный, вежливый, но очень решительный способ прервать разговор. Киаран, кстати, прекрасно это понял. И снова замолчал…»

Солнце закатывалось за горизонт, и друиды, не говоря больше ни слова, пустили лошадей в галоп.

Через два дня и две ночи они добрались до ворот Провиденции, так и не обменявшись больше ни единым словом.

Алеа проснулась поздно. Ей редко случалось спать так долго и крепко — удивительно, что никто не пришел ее разбудить. Девочка потянулась и вдруг заметила, что Мьолльна в комнате нет. Она спрыгнула с кровати, быстро оделась и направилась к двери, но на пороге внезапно остановилась.

Раз никто не пришел, может, ей нельзя покидать комнату? Но Мьолльн ведь вышел. Алеа не знала ни что ей делать, ни куда идти, если она покинет комнату одна. Она подумала, что, возможно, слуга просто почтительно ждет за дверью, но тут же засмеялась этой нелепой мысли: ну кто бы стал ждать так долго?

Она решила взглянуть в окно, отдернула занавеску и тут же зажмурилась от солнца. Во дворе замка было еще оживленнее, чем накануне. Алеа сразу заметила Мьолльна: гном сидел на скамье рядом с огромным воином в кожаных доспехах поверх кольчуги, его длинные черные волосы были собраны в хвост на затылке. Они о чем-то запросто беседовали. Интересно, кто он такой?

Она тут же выбежала из комнаты и, никого не встретив в коридоре, побежала вниз по лестнице. Попадавшиеся ей навстречу люди вежливо здоровались и не выказывали ни малейшего удивления. Девочка вышла во двор и взглянула на залитый солнцем замок — он был прекрасен.

Когда она подошла к Мьолльну, гном наблюдал за воином, с которым только что беседовал. Тот показывал приемы мечного боя юноше, и звон оружия сливался с шумом двора: звенела цепь колодца, лаяли собаки, мычали коровы, блеяли овцы, стучал кузнечный молот. Неудивительно, что Мьолльн не услышал шагов Алеи.

Она села рядом — гном подскочил от неожиданности, когда она поздоровалась.

— Эй, ты меня напугала! Доброе утро, Алеа, да уж, утречко и вправду хорошее — смотри, какое солнышко! Сай-Мина выглядит совсем иначе, чем вчера, а? Замок как новенький. Ахум. Ты только взгляни на этих воинов. Бим — влево, бам — вправо! Вот драка так драка. Мастера, право слово, а?

— Тебе виднее. Это — тот рыцарь, с которым ты только что разговаривал?

— Да. Его зовут Галиад, только он не рыцарь, а магистраж Фелима. А тот, другой, — его сын Эрван. Он учит его владеть мечом. Бим.

Алеа вздрогнула: ей показалось, что она знает юношу, на которого указывал Мьолльн, хотя лицо его не было ей знакомо, да и имени она вспомнить не могла.

— Магистраж? Что это такое? — спросила она, не сводя с Эрвана глаз.