Гаэльская волчица

— Ахум. Ну… Телохранитель Великого Друида. Бам. Ты нападаешь на Великого Друида, а дело имеешь вот с ним! Так-то вот. У каждого Великого Друида свой магистраж, да еще один у Архидруида, — стало быть, всего тринадцать. Впрочем, сейчас их одиннадцать, потому что двое Великих Друидов куда-то пропали — но это тайна. Уф, как же все сложно! Ахум. Ну вот, магистражей выбирают за силу и ловкость, так что эти тринадцать — лучшие воины на свете! Галиад очень славный, он даже поблагодарил меня за то, что я пришел вместе с Фелимом, как будто я защищал его хозяина, а было-то все как раз наоборот. Невероятно, правда? Я уже слышал о Галиаде — в песнях бардов.

— И что о нем говорят?

— Что он великий воин — убил последнего дракона, а свой знаменитый меч Бантраль вынул из хвоста чудища.

— Странная история! — Алеа недоверчиво сморщила носик.

— И это еще не все! Говорят, он может назвать точное число врагов, глядя на приближающееся войско, и что он такой замечательный следопыт и охотник, что ни разу не упустил дичь.

— Ты сказал, что этот молодой человек — его сын? Странный способ воспитания — лупить свое чадо мечом!

— Галиад хочет, чтобы его сын однажды тоже стал магистражем, бим, бам, а для этого он должен научить его всему, что знает сам. Это ужас как сложно! Галиад пообещал, что, если мы останемся в Сай-Мине, он и нас научит драться, тебя и меня!

— Нас? Драться?! — воскликнула Алеа.

Она перевела взгляд на воинов. Галиад явно брал верх, но его сын не сдавался, выказывая силу и непреклонность. Свои длинные волосы он, как и отец, собирал на затылке, но были они у него белокурые и, по мнению Алеи, просто великолепные. Она поймала себя на том, что слишком уж пристально смотрит на Эрвана, и встряхнула головой, словно отгоняя наваждение. И внезапно вспомнила — так выплывает из глубины памяти забытое имя: этого юношу она видела во сне, когда ей пригрезился тот страшный храм. Она еще хотела войти, а он ей не позволил. Да, это был он, теперь она не сомневалась, и ее охватил ужас! Как ей мог присниться человек, если она его никогда не видела? Как угадала во сне, что встретится с этим юношей? Что за колдовство?

Алеа медленно поднялась, собираясь уйти, но заметила Фелима, шагавшего к ним через двор.

— Здравствуйте, друзья. Вижу, вы уже познакомились с Галиадом и его сыном. Очень хорошо, я как раз хотел вас представить. Алеа, ты ведь еще не завтракала… Идем, я покажу, где ты сможешь поесть.

Друид увел девочку, в замке ее накормили завтраком, а когда она покончила с булочками — их испекли специально для нее! — повел осматривать покои. Так они провели весь день, и только в центральную башню Фелим свою гостью не пригласил.

— Там Зал Совета, — объяснил он Алее, — тебе нельзя туда входить. Никто, кроме друидов и — в редких случаях — бардов и ватов, на Совет не допускается.

Алеа молча кивнула, и они пошли дальше, осматривая залы, конюшни и даже мельницу, и девочка в очередной раз обратила внимание, как все красиво и опрятно. Когда они перешли в сад, Алеа решилась наконец задать друиду мучившие ее вопросы.

С каждым днем смутная тревога, поселившаяся в душе, становилась все сильнее. Она чувствовала, как некая ответственность, неведомо за что, с каждой минутой все сильнее давит на ее хрупкие плечи.

— Фелим, зачем я здесь?

— Ты здесь, потому что тебе грозит опасность.

— Нет. Не только. Я хочу знать правду! — настаивала девочка. — Зачем я здесь на самом деле?

Фелим молча шагал вперед, потом подвел Алею к скамье и усадил рядом с собой — полюбоваться главной башней Сай-Мины.

— Ты теперь немножко понимаешь, кто такие друиды…

— Волшебники?

— Можешь называть нас и так, но проще будет сказать, что друид — это человек, способный подчинить себе силу, живущую в каждом человеке. Мы называем ее сайман. Овладев сайманом, мы можем управлять тем, что окружает нас в этой жизни.

— Я видела, как вы обратились огнем, когда нам угрожали отверженные и горгуны, — прошептала Алеа.

— Да, и это очень опасно. Каждый друид знает, что силой злоупотреблять нельзя. Но я не об этом хотел с тобой поговорить. Илвайн — тот человек, которого ты нашла в ландах, — был Самильданахом. То есть… человеком куда более могущественным, чем друид. Самильданах наделен вечной властью над сайманом. Как тебе объяснить? Скажем так — он может изменять природу вещей… Изменять бесповоротно. Понимаешь?

Алеа завороженно кивнула.

— Не знаю, точно ли ты все понимаешь, — впрочем, это не важно. Важно другое — когда Самильданах умирает, он передает свою силу другому. Только так ее можно держать в узде. Вот почему всегда есть только один Самильданах. К счастью, все Самильданахи до сего дня были добрыми и благородными людьми и передавали свою силу достойным наследникам. Ни один Самильданах не употребил свою силу во зло. А сегодня мы не знаем, кто наследовал Илвайну, потому что старик умер неожиданно, в одиночестве, в сердце ланд. И… понимаешь…

Алеа боялась услышать продолжение фразы. Фелим сложил руки на коленях и сгорбился, как будто слова, которые он должен был произнести, невыносимой тяжестью давили ему на плечи.