Гагарин

Кстати, подготовка космонавтов включала в себя и элементы летной тренировки на комплексном авиационном тренажере, соответствовавшем самолету МИГ-21. По воспоминаниям преподавателей Гагарин проявлял большой энтузиазм по части летных тренировок. При каждом удобном моменте Юрий Алексеевич стремился взяться за штурвал, что было неудивительно, ведь после полета в космос он на протяжении нескольких лет совсем не летал. Тренажеры были ценны возможностью детального анализа действий пилота, которые можно было буквально «разобрать по пунктам». Гагаринская техника пилотирования неизменно была на высоте. Преподаватели отмечали серьезное отношение Гагарина к летным тренировкам. Казалось бы – ну зачем космонавту нужно оттачивать мастерство управления самолетом? Первое – любой космонавт прежде всего летчик и летные навыки имеют для него огромную ценность. Второе – все, что бы он ни делал, Гагарин старался сделать хорошо, на высшем уровне. И, конечно же, он скучал по небу, по стремительным полетам на суперсовременной машине. Полет – это удовольствие особого рода, которое могут понять лишь те, кто держал в руках штурвал. «Юрий Алексеевич в кабине авиационного тренажера чувствовал себя уверенно, – вспоминал Закиров. – В технике пилотирования не допускал резких движений. Выполненный им полет по кругу понравился мне своей плавностью, энергичностью, качеством выполненных элементов. Для такого летчика в объеме выполняемого упражнения инструктор тренажера уже не нужен… В процессе выполнения упражнения по технике пилотирования осуществлялась имитация особых случаев полета – таких, как отказ авиагоризонта, самовыключение двигателя и т. п. Действия летчика при имитации особых случаев полета изучались по “Инструкции летчику самолета”. По заданному преподавателем особому случаю полета изучались признаки его проявления на самолете и на тренажере. После этого слушателю-космонавту предлагалось сделать заключение о степени подобия моделируемого особого случая реальному. Так, Юрию Гагарину перед началом занятия мною было дано задание на изучение имитируемого в тренажере особого случая полета, связанного с отказом приемника воздушного давления… Я обратил внимание на очень серьезный подход Юрия Алексеевича ко всему процессу тренировки. Чувствовалось, что он не признавал мелочей. Впоследствии я часто приводил в пример своим слушателям, как первопроходец космоса умел не только делать все как положено, но и относился к этому с огромным интересом, будто впервые ощущая прелесть тренировочного полета».

Но служба службой, а о быте тоже не следует забывать. Специальным указом Совета Министров СССР от 18 апреля 1961 года Юрию Гагарину была выделена четырехкомнатная квартира на четвертом этаже дома, строящегося в Звездном городке. Эта квартира, в которую Гагарины въехали только в апреле 1966 года (строили в те времена неторопливо), стала вторым отдельным жильем семьи. Первым была малогабаритная двухкомнатная квартира площадью сорок девять квадратных метров в панельной пятиэтажке постройки 1960 года по адресу город Щелково, улица Циолковского, дом номер четыре. В свое время это был поселок Чкаловский, который впоследствии стал одним из микрорайонов города. Сейчас улица Циолковского пересекается с улицей Гагарина, где на аллее установлен бюст Юрия Гагарина. К слову, в соседнем доме жила семья летчика-космонавта Владимира Комарова, того самого, который учился в Академии имени Жуковского повторно и погиб в апреле 1967 года в ходе своего второго космического полета. Гагарины дружили с Комаровыми, у двух семей было много общего и вышло так, что обе семьи потеряли своих глав с промежутком в одиннадцать месяцев. Но пока до трагедий еще далеко и можно попытаться представить, как Гагарины, а в особенности Валентина Ивановна, на которой лежали бытовые заботы, радовались благоустроенной квартире со всеми удобствами после комнаты с печью, которая была в Заполярье. На быте не принято заострять внимание, традиционно считается, что бытовые условия имеют второстепенное значение, главное – это работа или служба, но давайте честно признаем – от быта зависит многое. Особенно у летчиков-космонавтов, которым важно иметь хорошие условия для отдыха в паузах между занятиями и тренировками. «Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание», – сказал основоположник марксизма Карл Маркс, и это изречение в Советском Союзе упростили до «Бытие определяет сознание». Рассуждать на эту тему можно бесконечно, но давайте согласимся, что тот, кто живет в хороших условиях, хорошо питается и не вынужден постоянно беспокоиться о благоденствии своей семьи, работает лучше того, кого снедает голод, мучит холод и одолевает беспокойство по поводу своих близких.