Гагарина, 23. Тени последнего лета

– Не-не, пап, ты чё, я туда ни ногой. Зачем мне? – замахала руками Галка и закрылась в своей комнате. За дверью заиграла магнитола – Пугачёва спрашивала у мироздания:

Куда уходит детство, в какие города?

И где найти нам средство, чтоб вновь попасть туда?

У Милы глаза полезли из орбит от того, что сказал Митя. Закрыл на замок путь к счастью?! Вот так взял и закрыл! А как же мечты, жених-чердачник в сшитой Милой рубашке? Как?! Ах ты гад… уничтожить, извести. Домовая, сжав кулаки, со всей силы ударила по стеклу дверцы посудного шкафа, в котором сидела. Осколки с шумом разлетелись по комнате.

Оно уйдёт неслышно, пока весь город спит,

И писем не напишет, и вряд ли позвонит…

Глава разрушающейся семьи с ужасом смотрел на вылетающие из польской полированной стенки соусницы, селёдочницы, тарелки, которыми никогда не пользовались – сервиз стоял для красоты. Было так шумно, что сквозь музыку Галка услышала грохот в гостиной. Прибежала, вцепилась в руку отца. Вдвоём, как заворожённые, смотрели на пузатую супницу, летящую в красный ковёр на стене напротив.

И в сугробах белых, и по лужам у ручья,

Будет кто-то бегать, но не я…

Под голос всенародно любимой певицы супница с глухим стуком ударилась о ковровый ворс и, не разбившись, упала на диван.

Часть 3

Глава 15

В воскресное утро, в тихий двор дома 23 на улице Гагарина въехала запряжённая унылой лошадкой телега на высоких колёсах. Гружённая полупустыми ящиками для стеклотары, она так громыхала, что в ближайших домах задребезжали стёкла. Разбуженные жители, испуганно выглянув из окон, успокоились – на облучке, широко расставив ноги в запылённых кирзовых сапогах, сидел пожилой уйгур в стёганном полосатом халате. Крепко держа в растопыренных руках вожжи, под грохот ящиков и колёс, возница закричал: «Бути-илка сдавай! Бути-илка неси!»

Из подъездов, звеня стеклом, шлёпая домашними тапочками, потянулись к телеге сонные взъерошенные дети. Некоторые счастливцы, отдуваясь, несли в набитых под завязку авоськах разнообразную тару из-под алкоголя. Молочные бутылки уйгур не брал, расчёт производил по одному ему ведомому курсу – расплачивался петушками-леденцами на палочках и воздушными шарами из такой плотной резины, что даже у взрослых не хватало сил их надуть. Ходили, правда, слухи, что в одном из дворов жил мальчик, который смог… и кто-то даже видел воздушный шар уйгура, летящим по воздуху, но, скорее всего, врали.

У Тимура и Аи на двоих набралось пять бутылок – две из-под вина и три пивные. Уйгур провёл пальцем по горлышку каждой – нет ли сколов – и предложил один леденец и два шарика.

– Дайте, пожалуйста два леденца, шарики не надо, – жалобно просила Айка.

– Неси ещё один бутилка, – настаивал уйгур.

– Тогда верните две бутылки, обойдёмся одним петушком, – начал злиться Тимур.

Сзади, волнуясь, напирала, гремела тарой, шмыгала носами очередь. Уйгур внимательно посмотрел на серьёзного мальчика, покачал головой и, тяжело вздохнув, протянул второй леденец.

– Я категорически против таких сладостей – они опасны! – возмущалась бабуля. – Этих петушков делают грязными руками в антисанитарных условиях. Но разве меня кто-то слушает? – гремя кастрюлями на кухне, сменила тему: – Оставайтесь дома, погода портится.

Ветер взъерошил сугробы тополиного пуха, сорвал остатки мягких гроздьев с деревьев и, крутя, понёс вверх к пока ещё чистому небу – началась летняя метель. Усевшись по-турецки на полу в гостиной Тимур и Ая смотрели «Будильник». Покачивая головами в такт весёлой песне заставки:

Прекрасно, если вам с утра

Воскликнуть хочется «ура» –

Кричите на здоровье и не спорьте! – облизывали антисанитарных петушков. Прищурив глаза, рассматривали на просвет их красное прозрачное нутро – чем может быть опасен леденец(?) – смешно. Тимур бросил в сторону осторожный взгляд – под столом, из-под бахромы льняной скатерти блестели две пары глаз – Аврум и Пирожок ждали любимую передачу «Служу Советскому Союзу».

– По второму каналу в двенадцать «В гостях у сказки», а по первому «Утренняя почта». Что смотреть будем? – уже зная ответ, Айка отложила газету с программой.

– Сказку, конечно, – кивнул Тимур и вспомнил, что хотел выяснить значение одного страшного слова. Не вставая, пополз на коленях к книжному стеллажу, к мерцающему тёмно-зелёными переплётами десятитомнику Малой Советской Энциклопедии.

***

Несколько дней назад, стоя у книжных полок, Тимур выбирал что-нибудь новое, желательно взрослое. Перелистав новеллы Стефана Цвейга, хотел вернуть томик на место и взять что-то другое, как услышал за спиной бабулин голос:

– Это чтиво не для двенадцатилетнего мальчика. Там есть одно очень плохое слово, которое тебе не надо знать, рано ещё. Цвейга больше не трогай!

– Я давно перечитал всё, что подходит детям и подросткам, – Тимур провёл пальцем по выпуклым цветным корешкам.

Бабуля вынула из плотного ряда жёлтый том с надписью «Сервантес»:

– Почитай про приключения Дон Кихота. Книга уже не детская и, вместе с тем, безобидная.