Гагенпоппен. Сказки для подсознания

– Но ты же со своим! Херес – вино десертное. А я – сладкая. Не я к тебе вино подбирала, а ты ко мне. Улавливаешь? А мужики.... Они, как снегопад. Никогда не знаешь, когда случится, сколько выпадет сантиметров и сколь долго продержится. Когда сначала ты натягиваешь один носок на левую ногу, второй автоматически становится правым. Когда сначала натягиваешь носок на правую, та же самая ситуация с левым. Причем происходит это моментально и независимо от того, на свободе ли сейчас хозяйство между твоими ногами или ты уже успел надеть труселя. С мужиками та же картина. Единственное, не люблю, тех, кто привык жить за счет женщин. Нельзя сесть на шею, при этом не раздвинув ноги… Нельзя… Мужчина с раздвинутыми ногами – плохой мужчина. А плохой мужчина, как плохой носок – либо вонючий, либо с большой дырой. У хороших же, как правило, есть один недостаток: все они какие-то женатые. Испортить меня уже ничего не испортит. Все что могло – уже украсило, а вкусы на мужчин и вино меняются постоянно.

С утра она сама повезла меня в Пулково. Всю дорогу ехали молча, пока не свернули на территорию какой-то заброшенной промзоны.

– Знаешь самое главное, что я поняла? – в ответ на удивленный взгляд предупредила мой вопрос она. – На самом деле все мы очень счастливы, просто счастливы мы в основном бессимптомно… Любить нужно всех. Всех подряд. И когда у Господа Бога дойдут до тебя руки, он обязательно увидит, как ты стараешься и…

– Пошлёт хорошего мужа?

– Мужа не мужа, но того, кому нужно будет и первое, и второе, и третье, а не только койко-место на ночь в моей двуспальной кровати. А теперь будь джентльменом, достань, пожалуйста, из бардачка влажные платочки для снятия макияжа. Не могу же я отпустить тебя из Питера без соответствующих городу дождей воспоминаний?

Я не нашелся, что ответить, лишь отстегнул ремень безопасности, достал из ящика для перчаток упаковку гигиенических салфеток и молча протянул ей.

Через полчаса всё в такой же гнетущей тишине мы продолжили движение, и только, когда её праворулька остановилась у здания аэротерминала, я прокашлялся и спросил:

– Не знаешь, как будет утешительная форма наречия "никогда"?

– Ты уже взрослый мальчик, ты должен знать: утешительная форма наречия "никогда" – “потом"… Счастливого полёта, привет супруге, нестойкий оловянный солдатик. Время бесплатной стоянки в Пулково – пятнадцать минут…

Она ударила по газам, а я так и остался стоять среди утренней питерской хмари, нашептывая себе под нос: “Варкалось. Хливкие шорьки пырялись по наве, и хрюкотали зелюки, как мюмзики в мове. На пьяной вечеринке в кругу наших друзей я понял, что хочу её ещё сильней” …

Мюсли в моей голове стремительно удалялись вдаль, вольготно расположившись на использованной салфетке в кармане водительской двери её видавшей многие виды праворульной женской малолитражки…

Олигархи духа

Что такое бутерброд? Бутерброд – это хлеб. С колбасой, с ветчиной, с икоркой. Белок с углеводами. А нищеброд? Нищеброд – это тоже борьба противоположностей, к примеру хрен с маслом. В марафоне, как говорится, первые сорок два километра – фигня, главное осилить последние сто девяносто пять метров. И умереть, едва переступив финишную черту. Потому что белковая диета изнуряет, причём изнуряет обоюдно, как потребителя, так и поставщика.

«Дайте моему ребёнку новые учебники. Из этих старых все знания кто-то уже получил», – как-то в моём присутствии кричала одна заполошенная «яжежмать» классному руководителю на родительском собрании, приуроченному началу очередного учебного года. И знаете, в отношении книг я с ней согласен. У хорошей книги, как и у кого-то, предназначенного для тебя свыше, ты должен быть первый. Хоть где-то. К примеру, на страничке «для заметок», предвосхищающей гламурно ламинированный форзац.

Как по мне, чтение книг, это даже не процесс – гигиеническая процедура души, интимный церемониал по расширению потенциала, сродни депиляции зоны бикини или выщипыванию волосков из носа. Он требует соответствующего уединения, всебянаправленного настроения и самокомфортной обстановки… Тёплого кофейника и вазончика пироженок, в конце концов. Выносить своё сугубое напоказ, делать из личного публичное, кричать на всех углах, что прелюдия – значит при людях, для меня сродни (интеллектуальной) проституции – «яд в гомеопатических дозах любви», как писал один сибирский рок-поэт, царствие ему небесное. Занятие вынужденное от «как припрёт» до «как припрёт». Чтобы просто продолжать жить, как жить. Потому что когда-то в молодости ты по пьяни попробовал этот пряный дурман-дуриан, и ещё тогда тебе это почему-то не запретило. Потому что «делать так» возможно только вместе с такими же «заполошниками» как ты, а вас так элементарно распознать по направлению взгляда в самый неудобный момент. Потому что теперь под другому на жизнь уже не встает.