Гай Юлий Цезарь. Злом обретенное бессмертие

Подобно тому как после пасмурного дня солнце показывается в минуту заката, так судьба дарует погибающим народам последнего великого человека. Так стоит на исходе финикийской истории Ганнибал, на исходе кельтской — Верцингеториг. Ни один из них не мог спасти свой народ от иноземного господства, но они избавили его от позора бесславной гибели. Верцингеторигу, как и Ганнибалу, пришлось бороться не только с внешним врагом, но прежде всего с антинациональной оппозицией оскорбленных эгоистов и испуганных трусов, которая всегда свойственна выродившейся цивилизации. И вместе с тем, едва ли существует более резкая противоположность, чем та, какую мы видим между трезвым гражданином финикийского торгового города, в течение 50 лет с неизменной энергией стремившимся к одной и той же великой цели, и смелым королем страны кельтов, чьи громкие подвиги и великодушное самоотвержение совершилось в течение одного короткого лета.

Древний мир не знает другого подобного человека, рыцаря как по своим внутренним качествам, так и по внешнему виду. Но не рыцарем должен быть человек, а тем более государственный деятель. Не герой, а рыцарь с презрением отказался от бегства из Алезии, между тем как один он был важнее для народа, чем сто тысяч обыкновенных храбрых людей. Не герой, а рыцарь принес себя в жертву, между тем как эта жертва покрыла позором народ, который трусливо и бессмысленно при своем последнем издыхании назвал преступлением против насильника свою предсмертную всемирно — историческую борьбу. Насколько иначе поступал в подобных случаях Ганнибал!

Памятник Верцингеторигу на месте Алезии (Ализ-Сент-Рен, близ Семюра. Франция)

Гай Юлий Цезарь был рыцарем, но только в тех случаях, когда это было выгодно. Он был рыцарем настолько, насколько позволяла ему политика, насколько его благородство не препятствовало достижению цели. То есть нечасто. Его путь к власти над Европой отмечен небывалой жестокостью, коварством и подлостью. Он берег и ценил собственных легионеров как орудие власти над миром, но миллионы галлов не являлись для него людьми. В общем, Цезарь был таким, каким и положено быть великому политику. При желании любой может найти в этом честолюбивом римлянине как положительные, так и отрицательные черты.

Успех истребления

«Разделяй и властвуй!» — Цезарь получил в соответствии с этим лозунгом все, что было нужно. Пленных галлов он распределил в своем войске в качестве военной добычи — по человеку на легионера. Избежали рабства лишь самые многочисленные и могущественные народы — арверны и эдуи. Из — за арвернов галлы оказались втянутыми в эту ужасную бойню; теперь нетрудно догадаться, как будут относиться к арвернам прочие народы, пострадавшие больше зачинщиков. Последующие события лишь подтвердили, что это была не милость Цезаря, а изощренная хитрость. На остальных галльских землях Цезарь тушил последние искры пожара с неизменной жестокостью. Он не считался даже с традициями римской дипломатии, не брезговал предательством и подлостью.

Наместник Галлии вступил в переговоры с одним из галльских вождей — Коммием. На встречу с ним Цезарь послал центуриона Гая Волусена Квадрата, которому было дано поручение убить знатного галла. Затея провалилась, так как поручение было слишком необычным даже для римлян.

Авл Гирций, продолживший «Записки о галльской войне», сообщает: