Гай Юлий Цезарь. Злом обретенное бессмертие

Провиант Помпею доставлялся отовсюду, ибо у него были в такой степени заготовлены дороги, гавани и посты, что и с суши ему постоянно все доставлялось и при любом ветре через море. Цезарь, напротив, имел только то, что с трудом отыскивал и добывал, испытывая при этом сильные затруднения.

Однако и при таких обстоятельствах ни один из воинов Цезаря его не покинул, а все с каким — то демоническим рвением стремились вступить в бой с врагами, полагая, что, закаленные уже в течение 10 лет, они в битве будут во многих отношениях превосходить новобранцев, между тем как в рытье рвов, сооружении стен и наборе припасов они, вследствие своей старости, более слабы, и вообще, терпя страдания, они предпочитали что — нибудь делать, чем погибнуть без всякого дела от голода. Сознавая все это и зная, что ему противостоят люди, закаленные и доведенные до отчаяния, а также блестящее счастье, обычно сопровождающее Цезаря, Помпей полагал, что было бы рискованно подвергнуть опасности все предприятие из — за исхода одного сражения; более подходящим и безопасным будет нуждой истощать врагов, сидевших на бедной территории, не владеющих морем и не имеющих кораблей даже для того, чтобы быстро убежать. Так, полагаясь на самый верный расчет, Помпей решил всячески затягивать войну, доведя войска Цезаря в результате голода до болезни.

Однако если армия Цезаря состояла из командира и легионеров, то в армии Помпея нашла приют вся знать Рима. Эти сенаторы, бывшие консулы отвергали все разумные предложения Помпея; его осмотрительность выдавали за трусость, его решение отсрочить битву за попытку подольше наслаждаться единоличной властью. В чем только не обвиняли несчастного Помпея! Военачальника упрекали в том, что он тешится верховной властью и с бывшими консулами и преторами обращается как с рабами. Фавоний жаловался, что из — за властолюбия Помпея в этом году он не отведает произраставших в Италии тускульских фиг. Афраний, недавно прибывший из Испании после неудачного командования (на нем даже было подозрение, что он за деньги продал свою армию Цезарю), спрашивал Помпея, почему же не сражаются с купцом, купившим у него провинции.

Терпения и выдержки явно не хватало противникам Цезаря — это, в конечном счете, и решило судьбу республики. Увы! Удача приходит к тому, кто умеет ждать! Соратники Помпея настолько горели желанием поскорее вернуться к привычным делам, что вызвали возмущение даже у Плутарха.

В самом деле, можно ли считать находящимися в здравом уме людей, которые, расхаживая по лагерю, уже домогались консульства и претуры или, как Спинтер, Домиций и Сципион, яростно спорили между собой из — за должности верховного жреца, принадлежавшей Цезарю, и вербовали себе сторонников? Словно перед ними стоял лагерем армянский царь Тигран или царь набатеев, а не знаменитый Цезарь и его войско, с которым он завоевал тысячу городов, покорил более 300 народов и, оставаясь всегда победителем в бесчисленных битвах с германцами и галлами, захватил в плен миллион человек и столько же уничтожил в сражениях!