Гай Мэннеринг

Брауну, воспитанному из милости владельцами торгового дома «Ванбест и Ванбрюгген»! О Матильда, этому никогда не бывать, и сама я, хоть это, может быть, и глупо, тоже ведь едва ли не разделяю его аристократических пристрастий. Миссис Ванбест Браун! Не очень-то хорошо звучит.

Но какие мы все же дети!

ВОСЬМОЙ ОТРЫВОК

Все кончено, Матильда! У меня никогда не хватит смелости сказать об этом отцу; я даже боюсь, не узнал ли он мою тайну от другого. Если да, то это сведет на нет всю ценность моего откровенного признания и убьет последний проблеск надежды, который я на него возлагала. Вчера вечером Браун подплыл, как обычно, к нашему дому, и звук его флажолета возвестил мне, что он близко. Мы договорились, что звук этот будет для нас сигналом встречи.

Немало людей приезжает сюда любоваться красотой здешних озер, и мы надеялись, что, если кто-нибудь в доме заметит Брауна, его примут за одного из любителей природы, который выражает свои чувства музыкой. Звуки этой музыки могли бы отлично объяснить и мое появление на балконе. Но вчера вечером, когда я доказывала ему необходимость открыться во всем отцу, а он не менее настойчиво против этого возражал, мы услыхали, как в кабинете мистера Мервина, расположенном прямо под моей комнатой, тихо приотворилось окно. Я сделала Брауну знак удалиться и тут же ушла к себе, все еще надеясь, что наше свидание не было замечено.

Но, увы, Матильда, надежда эта исчезла тотчас же, когда во время завтрака я встретила многозначительный взгляд мистера Мервина. По лицу его сразу было видно, что он отлично знает о наших свиданиях, и если бы я только осмелилась дать волю своим чувствам, то, право, гневу моему не было бы границ. Но я должна себя сдерживать во всем; прогулки мне теперь ограничили пределами фермы, и мой досточтимый хозяин всюду таскается за мной. Раза два я заметила, что он внимательно следит за выражением моего лица, будто стараясь угадать мои мысли. Не раз также он заговаривал о флажолете, по разным поводам распространялся о том, какие у него умные и злые собаки, и повторял, что сторож с заряженным ружьем каждую ночь обходит окрестности. Мне не хотелось бы вести себя вызывающе по отношению к старому другу моего отца, живя у него в доме, но что-то подбивает меня показать ему, что я дочь своего отца. Да, мистер Мервин в этом убедится сразу, если в ответ на его язвительные намеки я когда-нибудь выскажу до конца все, что накипело у меня на душе. В одном только я убедилась и за это должна быть ему благодарной: он ничего не сказал миссис Мервин.

Боже мой, каких бы я тогда наслушалась поучений: и насчет того, как пагубны любовь и озерный воздух по ночам, и простуда и разные искатели приключений, и как полезны молочная сыворотка и закрытые ставни! Не могу не шутить, Матильда, хотя на сердце у меня грусть. Как поступит

Браун, я не знаю. Думаю все же, что он будет теперь осторожнее и прекратит свои ночные посещения. Он живет в гостинице на противоположном берегу озера под фамилией Досона, и, надо признаться, он не очень-то хорошо умеет выбирать фамилии. Он, кажется, все еще на военной службе, но он ничего не говорил мне о своих планах на будущее.

В довершение моего беспокойства неожиданно приехал отец, и к тому же явно не в духе. Наша добрая хозяйка, как я узнала из ее разговора с экономкой, ждала его не раньше чем через неделю, но для мистера Мервина, как мне кажется, приезд его не был неожиданностью. Отец был со мной сдержан и холоден, и этого было достаточно, чтобы у меня пропала вся моя храбрость, с которой я шла к нему, чтобы все рассказать и целиком положиться на его великодушие. Он приписывает свое дурное настроение тому, что не удалось купить поместье в юго-западной Шотландии, которое ему нравилось, но я-то думаю, что такой пустяк вряд ли мог нарушить его душевное равновесие.

Первым делом он отправился в лодке Мервина на ту сторону озера, в гостиницу, про которую я тебе только что говорила. Представь себе, как я мучилась, дожидаясь его возвращения. Неизвестно еще, чем бы все это кончилось, если бы он узнал Брауна. Но, по-видимому, он вернулся ни с чем. Из его слов я поняла, что, потерпев неудачу с покупкой имения, он хочет теперь нанять дом вблизи Элленгауэна, он только об этом и говорит. Он считает, что поместье, которое ему нравится, вскоре снова поступит в продажу. Я не буду посылать это письмо, пока не разузнаю как следует его намерений.

Сегодня у меня был разговор с отцом, откровенный, – в той мере, конечно, в которой он находил это возможным.

После завтрака он попросил меня пройти с ним в библиотеку. Колени у меня задрожали, и знаешь, Матильда, без всякого преувеличения скажу тебе, что у меня едва хватило сил дойти до комнаты. Я испугалась неизвестно чего; с самого детства я привыкла видеть, что стоит ему только нахмурить брови, как все перед ним трепещут.