Гаяна

Жду минуту, две, пять - темнота. Вспоминаю свое имя, отчество, год рождения - сходится. Значит, жив курилка. Ладно, думаю, еще посмотрим.

Закуриваю еще разок и слышу голоса наших ученых. Они разговаривают весело, смеются и поднимают такой шум, что все живое вокруг в страхе умолкает.

- Не устали ожидать нас? - спрашивает Александр Иванович.

- Нет, ничего, - небрежно отвечаю я. - Пока вы возились в доме Бергоффа, я мечтал.

- В доме? - удивился Василий Иванович. - В каком доме? Мы работали только на кладбище.

- И признаков арпела, как мне и хотелось, не нашли, - довольным голосом произнес профессор.

- Едем домой, - пробурчал я и первым направился к мотоциклу.

6

На вертолете утром я проявил пленку и крепко задумался. На снимке - освещенное окно и в нем два силуэта: один из них какой-то странный, с головой, напоминающей в профиль полумесяц.

- М-да, - сказал профессор, разглядывая снимок. - У фотоаппаратов галлюцинаций, кажется, не бывает. Да и шахматные задачи порой заставляют задумываться больше, нежели ожидаешь… В нашем уравнении уже два неизвестных. Занятно.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Снова в аквалете. Белая долина. Неожиданная встреча 1

Работа под водой оказалась куда скучнее и утомительнее, чем я предполагал. На глубине двухсот метров остатки солнечных лучей почти полностью растворялись в синевато-черном мареве, и я вел аквалет вслепую, по приборам. Настраиваюсь на ультразвуковой привод, беру нужный курс, включаю приборы для съемок. Скорость сто километров в час. Теперь моя главная задача - во что бы то ни стало сохранять неизменными курс, глубину погружения и скорость. Потом разворот на сто восемьдесят градусов - и снова напряженное внимание.

Более двух недель носился я взад и вперед. Глубиномер - локаторы - скорость - локаторы - курс - локаторы. К концу дня я валился с ног от усталости. Прохладный жесткий душ и мягкая постель - единственное, что интересовало меня. Но даже во сне было то же - курс, скорость, локаторы…

На Отунуи мы так и не высаживались. Александр Иванович советовал повременить. Зато островитяне навещали нас при каждой возможности. Перстенек даже наладил с ними торговые отношения.

2

- Хорошо бы рыбки отварить, - размечтался как-то Саша.

- Сбегай на базар, - посоветовал Филлип Петрович. - Третий день яичница.

- Так вот же я и говорю… А что толку в яйцах? Если хочешь знать, Филя, яд гремучей змеи состоит из тех же веществ и в тех же пропорциях, что и яичный белок.

- Чем только ты нас кормишь! Я бы сейчас целого осетра одолел, как Собакевич, - признался Петренко.

- Добро, друзья, - решил я. - Раздобуду рыбки. … На глубине ста - ста двадцати метров я ушел в открытое море и включил носовой ультразвуковой локатор. Развив хорошую скорость, выпустил трал, уложенный в особый карман на хвосте аквалета. Вот серебрится косяк сардин. Я прохожу сквозь него, и рыбы, увиливая от столкновения, попадают в сеть. Несколько заходов - и трал заполнен до основания, даже скорость аквалета резко упала.

Я возвращаюсь к вертолету. Вываливаю добычу: тут и тунцы, и зубастые барракуды, скумбрии, и большеголовые кальмары, морены, и, конечно, тысячи креветок! Хитрый угорь, притворившись мертвым, чуть не цапнул кока за руку.

- Ну, подожди, прохвост, - пообещал Саша, - ты у меня первым нырнешь в уху!

Освободившись от трала, я вновь ушел под воду и взял курс на Белую долину. Это было ровное место с таким удивительно белым песком, что дневной свет, отражаясь от дна, придавал всему пейзажу необычную освещенность. С юго-запада долину ограничивают коралловые джунгли. В голубых лучах мелькают над кораллами рыбы. На скалистом возвышении, поодаль, замерли три «кубка Нептуна» - так называют стеклянные губки, - их тела словно сотканы из тончайших нитей кремнезема. У подножия подводной скалы лежат метровыми поленьями голотурии - гигантские морские огурцы. Черно-желтая змея с весловидным хвостом важно проплыла перед самым моим носом. Над правым крылом царственно повисла парашютистка-медуза… Вот ползут по дну юркие эхиурады, хищная морская звезда сильными лучами, как руками, открывает створки устриц…

Вода здесь так неправдоподобно прозрачна, что кажется, все окружающее сделано из кристаллов горного хрусталя. И солнечные лучи в этом волшебном царстве превращаются в колонны из золотистого стекла.

Все здесь кажется нереальным из-за отсутствия теней. Все незнакомо. Я вошел в какое-то серое пятно и только потом догадался, что это тень от облака, плывущего низко над водой.

Пошли места помельче. Здесь греются на солнце сотни огромных крабов. Они лениво отрывают куски длинной стеблевидной водоросли и суют вкусные кусочки в рот, подталкивая их сильными клешнями.

Мотор работает так тихо, что не заглушает писка, скрипа, кваканья. Все эти звуки мне давно знакомы. Но вот раздался какой-то необычный, металлический звук, и я нажал тормозные педали.