Гаяна

Нам попадалось, по крайней мере, с десяток укромных бухточек, но Василий Иванович смущенно смотрел то на скалы то на нас, то на облака.

- Уж не вверху ли вы отсыпались? - сердито спросил Александр Иванович, перехватив его взгляд.

- Во-первых, я не уверен, что мне удалось вздремнуть, - совсем смутился Василий Иванович. - Во-вторых, мне показалось, что вы немного раздражены. Между тем как только уравновешенность…

- Ну хорошо, - согласился Егорин, - допустим. Хотя я убежден, что совершенно спокоен! Но, скажите на милость: сколько мы еще будем здесь челночить? У меня уже в глазах рябит.

- Но я, ей-богу, не виноват, - пытался разрядить обстановку Гирис. - Errare humanum est.[4]

- Охотно принимаю вину на себя, - уже едко продолжал Егорин. - Охотно! Вы убедили меня, что наблюдательность - ваша стихия.

- Ур-р-ра! - закричал вдруг Перстенек. - Вижу! Мы все повернулись к берегу: в расщелине скалы на кусте висел фотоаппарат.

4

- Теперь вы должны убедиться, Александр Иванович, что я был прав. А вы пытались меня…

- Уважаемый Василий Иванович, если я и пытался, то лишь взять вину на себя из уважения к вам. И если вы сомневаетесь в моем…

- Драгоценнейший Александр Иванович, я никогда, осмелюсь вам заявить, никогда не сомневался, ибо сам отвечал вам тем же.

- Я тоже полагаю, что всегда вижу в вашем лице подлинного друга.

- Нет ничего утомительнее вежливости, - шепнул мне Саша и обратился к ученым: - А не сходить ли мне, товарищи, в этот лесок за дичью?

- Приветствую такое решение, - оживился биолог, - и прошу взять меня в компаньоны.

- Возьмите, возьмите, - поддержал Егорин, - Василий Иванович много лет занимается классификацией фауны и будет недурным помощником.

- Неплохо бы и стрелять метко, - замялся Саша.

- Вы изволите сомневаться во мне?! - воскликнул Гирис. Тут из леса вылетела большая серая птица и направилась в нашу сторону. Она летела как-то странно: не махала крыльями, а быстро-быстро покачивала ими из стороны в сторону.

- Берите ружье, - тихо сказал Саша. - Вон видите? Докажите на деле. Да быстрее же!

Странная птица, подлетев к нам, сделала крутой поворот и уже намеревалась вернуться в лес, но Василий Иванович мгновенно поймал ее на мушку, грохнул выстрел - и дичь упала на землю в каких-нибудь двадцати шагах от нас. По тому, как Василий Иванович ловко вскинул ружье и приклад сразу удобно лег в плечо, мы поняли, что трофей биолога - не случайная удача.

- Отлично! - одобрил Саша и побежал за дичью. - Василий Иванович, - позвал он из-за камня, - вот теперь сами определите, что вы убили.

Мы подошли к коку и склонились над добычей.

- Простите, - пробормотал биолог и протер пенсне замшей. - Ведь это, как видите, не птица, а бумеранг!

Мы притихли. «Дичь» переходила из рук в руки. Да, это был алюминиевый бумеранг длиной около метра и толщиной в палец. Его красиво изогнутые лопасти изрешетила картечь. На изгибе виднелось круглое стеклянное окошечко. На короткой лопасти я прочел: «Made in…», а дальше - рваное отверстие.

- Удивительно, - прошептал Егорин, - кому надо нас фотографировать? Ведь это стеклышко на изгибе - объектив фото- или киноаппарата.

Прячась за скалами, мы пробежали к лодке, запустили мотор и поплыли к вертолету - благо, что он находился влево от нас и нам не нужно было показываться тем, кто сейчас прятался в лесу.

5

Узкую длинную пленку, извлеченную из бумеранга (профессор оказался прав: там был спрятан миниатюрный фотоаппарат), проявлял Баскин, а Гирис занялся своим фотоаппаратом.

- Ну-с, - наконец услышали мы голос Алексея Алексеевича, - полюбуйтесь. Это местность на пути к вам. Это вы сами стоите, задрав головы. Момент выстрела Василия Ивановича. А это нечто более серьезное… Надо полагать, что мистеры, метнувшие бумеранг, сперва проверили свою аппаратуру контрольным включением и на пленке остался вот этот красавец.

Мы увидели на снимке незнакомца с приплюснутой головой, разительно напоминающей в профиль молодой, растущий полумесяц.

В это время в кают-компанию вошел Василий Иванович Гирис.

- Мой фотоаппарат пуст! - растерянно сказал он.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Робот опускается на дно. Шторм

- Сегодня начнем бурить, - объявил профессор Егорин. И хотя он старался всем своим видом подчеркнуть, что ничего особенного в этом нет, голос его звучал взволнованно.

На борту «Ильи Муромца» у пульта управления разгрузочно-монтажными механизмами остался один Венев. А мы во главе с Егориным, надев акваланги с маленькими радиостанциями, спустились под воду.

- Начали, - сказал Баскин.

- Открываю, - послышался в наушниках голос Венева.

В днище вертолета раздвинулись широкие, как ворота, шторки. Механические руки осторожно выдвинули веретенообразное тело батискафа, и оно повисло над зеленовато-черной бездной.