Гайавата

— Господин, провели подсчет потерь. — вошел в походный шатер заместитель.

— Излагай. — твердым голосом потребовал Джудар.

— Из пяти тысяч сынов Марокко мы потеряли безвозвратно две тысячи сто сорок воинов, потери сонгайского ополчения не поддаются подсчету, так как их вообще с нами нет, они сбежали в середине сражения. Сколько из них осталось лежать на поле боя — неизвестно. — дал рапорт заместитель. — Раненых у нас больше, тысяча как минимум получила легкие ранения, четыреста в тяжелом состоянии и многие из них умрут к утру. Лекарей не хватает, взять их неоткуда, мы слишком далеко.

— Ясно. — Джудар раздумывал. — С первыми лучами солнца уходим к Томбукту. Нужно восстановить силы, чтобы быть готовыми к возможной атаке чужеземцев.

*Лагерь Армии Лиги*

— Сколько? — спросил Ушастый Бизон, нервно теребя перевязь меча.

— Восемьсот семьдесят четыре. — ответил Белый Карибу, который только вернулся с оборонительных позиций.

Сильно выручила артиллерия, которая вела рискованный огонь в опасной близости от своих войск, тем самым снимая давление с напряженных участков, пусть и с риском задеть своих. Местность не позволила полноценно использовать преимущество нарезных мушкетов в дальности, но зато у них всегда было преимущество в скорострельности. Марокканцы были беззащитны после залпа, перезаряжая аркебузы в течение минуты, а вот ирокезы за это время стреляли четыре раза. Укрепления тоже сыграли свою роль, но не ключевую. Пушки из редута стреляли картечью, но слишком медленно. В итоге такие ужасные потери. На марокканцев Бизону было плевать, было жаль своих. Особенно жаль жертву резерва, которые выиграли эту битву, но заплатили своими жизнями. Неужели трудно было додуматься выслать с ними три десятка пикинеров, которые вместо этого остались под рукой? Бизон всё больше сомневался в своей компетентности. Пэйта бы не облажался на его месте.

— Грузите все ценности, какие только можно здесь собрать, при следующей атаке мы не выстоим. — решил Бизон. — Грузите вообще всё, подайте сигнал галеонам на рейде, пусть бросают балласт, загрузим всё золотом и трофеями. Мы уходим.

Глава тридцать седьмая. Уравнение людей

— Это ещё кто? — Питер протёр сонное лицо и уставился на чернокожую девушку лет восемнадцати.

— Жена твоя, как и обещал! — Бизон удивительно быстро пришел в себя после вчерашней попойки.

— Какая, мать его, жена? — простонал Питер. — У меня и так целых две на балансе, не грузи меня!

— Какой-такой баланс? — не понял Бизон. — Смотри, красивая, сильная, бедра широкие, а к лицу привыкнешь, хотя, дикари говорили, что она довольно не дурна по их меркам. Бери!

— Нет. — покачал головой Питер и сел на кровати.

— Как нет?! Это подарок! — Бизон подтолкнул девушку к Питеру.

— Мне только людей ещё не дарили! Я сказал — нет! — Питер встал и принялся одеваться.[97] Лишнего стеснения от того, что он стоит голый перед неизвестной девушкой, не возникало, поживи с его в общем длинном доме, и не к таким вещам станешь относиться равнодушно.

— Не отказывайся, я её через весь океан тащил, откармливал, холил и лелеял! — Бизон начал расстраиваться. — Ты же мне как брат! От всего сердца дарю!

Питер посмотрел в кристально честные глаза Ушастого Бизона, и понял, что тот не шутит.

— Ох, дьявол задери… Хорошо. — Питер знал, что пожалеет об этом уже сегодня, как только жены узнают о конкурентке.

Поздно, уже знают. В приоткрытую дверь спальни на короткий миг заглянула Кэнти.

— Хлебну я с тобою горюшка… — сказал Питер своей новой жене.

Чернокожая девушка не ответила на это горестное замечание, скорее всего не поняла ни слова.

— Сдай её на руки Мэке и Кэнти, а я слиняю в мастерскую. — сказал Питер Бизону, тот довольно кивнул. — И как её звать?

— Ифе, как мне сказал продавец. — ответил Бизон и повёл её в гостиную.

В мастерской был шум, Черный Бобёр распекал учеников за загубленную заготовку трубы для парового двигателя.

— Доброе утро. А чего так рано? — Питер вошел в мастерскую и начал раскладывать инструменты.

— Сегодня выдадим новую партию пружин для мушкетов, ну и до твоего заказа дело дошло. — ответил Бобёр, не сводя тяжелого взгляда с вжавшихся в стену учеников. — И если эти криворукие дубины умудрятся не портить изделия, то сможешь собрать свой револьвер уже к вечеру. Есть какие-то новые заказы?

— Пока нет, буду самостоятельно маяться с двигателем. — ответил Питер.

Двигатель был готов. В миниатюре один к двадцати. Он работал, уменьшенная версия мельницы вполне успешно перемалывала зерно. Сейчас Питер усиленно пересчитывал масштаб, чтобы не потерять в КПД и не допустить спонтанных взрывов при работе двигателя. Инженерный калькулятор был "богом из машины", который превращал многодневные изнурительные расчеты в тривиальные школьные задачки. Одно достоинство было в его долгом отсутствии — Питер неслабо раскачал себе мозг многочисленными расчетами. Последние пару лет он в уме решал задачи, которые в прошлой жизни потребовали бы… калькулятора.