Гайавата

Питер отправил часть воинов на корабль, чтобы они погрузили закупленные товары в трюм. Он также купил двести фунтов хороших железных гвоздей, двадцать три ящика стального инструмента, от молотка до пилы, вымел вообще всё, что было. Приобрёл эталонную, очень и очень дорогую версию полного латного доспеха максимилиановского типа, за два слитка золота. Толстый, гофрированный, из высококачественной стали, которую Питер получить может, но в слишком ограниченных количествах, чтобы затевать такое произведение искусства. Ещё бронник продал руководство по сталеварению на испанском. Питер не стал вчитываться, так как всё равно бы ничего не понял, да и что там может быть секретного, раз его продают первому встречному? Два песо и брошюра на двадцать листов заняла место в коробке. Также Питер приобрел эталонный мушкет, очень дорогой и аккуратно исполненный. Качественная штучная работа, с чеканкой, батальной сценой на прикладе. Интересен был колесцовый замок, который Питер собирался разобрать дома. Также были куплены рапиры, сабли, шпаги, несколько щитов, запас пороха, образцы одежды и главное, несколько километров хлопковой ткани.

Ближе к вечеру, Питер наткнулся на заинтересовавшее его заведение.

— Это рынок рабов? — уточнил он у слуги.

— Он самый. — кивнул Хорхе. — Хотите прикупить себе кого-то на корабль?

— Хорхе, а здесь торгуют мастерами? — без особой надежды уточнил Питер.

— Хах, кто же продаст мастера? — рассмеялся тот. — Это в Старом свете их куры не клюют, а здесь они на вес золота! Здесь торгуют грубой рабочей силой, так-то.

— Заглянем, приценимся.

Питеру рабство претило. Совсем не в духе его воспитания, противоречит кое-каким его принципам, да и вообще, рабство — мертворожденный детеныш цивилизации.

Рынок был обширен, торговали много кем. Когда Питер вошел на территорию, мимо него как раз проводили колонну скованных цепями высоких африканцев. Судя по характерным лицам, украшениям и одежде, масаи. Питер часто смотрел выпуски Дискавери, где-то в девяностые, там был выпуск про масаев, их специфические костяные бусы, красные тоги и растянутые уши.

У Питера дух перехватило. Точно такие же одежды и украшения масаев, как в передаче, без особых изменений. Некоторые вещи не меняются веками.

— Обалдеть… — прошептал он.

Тут его внимание привлекло скопление белых людей на торговом постаменте. Белые люди в грязных робах, на некоторых костяные амулеты и украшения.

— Это ещё, мать их, кто такие? — скорее себя, чем кого-то спросил Питер.

— Эти? Дикари с Канарских островов. — пренебрежительно махнул рукой Хорхе. — Ничего не умеют, на человеческом языке почти не говорят, бесполезные.

Питер что-то слышал про коренное население Канар, но вот что именно, не помнил[52].

— Как они сюда попали? — спросил он у Хорхе.

— Сейчас спрошу.

Слуга подошел к работорговцу, лысому и потному мужику лет пятидесяти, и у них завязалась беседа.

— Нашли их деревеньку высоко в горах на острове Тенерифе. — ответил Хорхе, отойдя от внимательно поглядывающего на Питера и воинов лысого. — Говорит, там никто жить не должен был, зимой очень холодно, но пастух наткнулся на охотящегося гуанча и пошел уже с ополченцами, которые захватили их и продали на первый же пришедший галеон.

— Интересно… — Питер задумался. — А почему бы и нет? Беру всех.

— Всех? — прищурился слуга. — Зачем?

— Будут пахать на меня. — пожал плечами Питер. — "Как род Высоких Людей на меня пашет, так и они будут. А что? Я с дикарями работать умею."

Хорхе снова подошел к лысому работорговцу и завязал диалог.

— Требует двести тридцать три песо, за всех, включая детей. — доложил слуга.

— Эх… ладно. — как бы нехотя расстался с деньгами Питер, скорчив печальную мину. А в душе он ликовал. Целая толпа из полутора сотен новых соплеменников, по цене бесполезного для него золота, которое они нашли давно, да и другие роды нанесли значительно, самородное, чистое, бесполезное. А тут рабочие руки за бесполезный мягкий металл! Ценились бы у европейцев стеклянные бусы и ржавые ножи, Питеру пришлось бы заморочиться с их изготовлением. Но европейцев интересует золото, а с ним возни меньше, это отличает европейцев от африканских дикарей в лучшую сторону.

— Вон тех негров почём продают? — спросил Питер, указав на рослых африканцев, стоящих на высоком постаменте.

— По двадцать песо за штуку. — прищурился Хорхе, читая табличку.

— Дорого! — Питер отвернулся от негров. — Нужно кого-то попроще. Есть наподобие канарских дикарей?

— Ну… — Хорхе активно зачесал затылок. — Есть мавры, но сухонькие они, да к климату не приспособлены. Вон тот сеньор продаёт их по пять песо за штуку.

Питер присмотрелся. Мавры оказались совсем не маврами. Что-то европеоидно-монголоидное… вроде берберы, но Питер не стал бы ставить на это деньги.

— "Ха… деньги. Что для меня теперь деньги?" — мысленно усмехнулся он.

— Беру всех. С детьми, женщинами и стариками. Будут пахать на моей плантации. — решил Питер. — "Плантация, имя которой — могавская жизнь. Во сто крат хуже, чем сахарный тростник".

Воинов для охраны должно хватить, да и буянить не должны, ситуация совсем не та.