Гайдук Станко

Когда Маринко удалился, Груша встал с оттоманки, подошел к Лазарю, посмотрел ему в глаза и ласково сказал:

— Не надо пугаться. Не бойся!

Лазарь вздрогнул. Ему не верилось, что слова эти произнес субаша. Наверное, тут есть еще кто-то. И он огляделся по сторонам…

— Не бойся! Не бойся! — повторил Груша прежним голосом. — Ты ошибся.

Эти благостные слова упали словно на раскаленное железо. Из глаз Лазаря полились слезы, и он зарыдал:

— Прости меня! Прости!

И Лазарь упал перед Грушей на колени.

— Я не хотел! Так вышло. Я был сам не свой! Мне вдруг пришло на ум, что я должен его убить! Или его, или себя! Не мог я вытерпеть, чтоб он был во всем сильнее: и в прыжках, и в борьбе. А когда увидел, как Елица на него смотрит, у меня потемнело в глазах. Душа кровью обливалась. Я должен был его убить!

— Но ты не убил его! — сказал субаша.

Лазарю показалось, что ему влепили пощечину. Он вытаращил на Грушу глаза.

— Не может быть!

— Не убил!

— Но он… упал!

Турок хлопнул в ладоши. В дверях появился стражник.

— Ме́хо здесь?

— Здесь.

— Позови его.

Мехо вошел в комнату.

— Когда ты видел Алексиного шалопая?

— Час назад. В саду у дома.

Лазарь поник головой.

— Ступай, Мехо.

Мехо вышел.

Оба молчали. Турок ходил по комнате, пожевывая кончик бороды, — видно, думал о чем-то важном.

— Итак, ты его не убил! — промолвил он наконец. А как ты людям объяснишь свой поступок?

— Скажу, что ненавижу его!

— Это неразумно.

— Я и вправду его ненавижу!

— Знаю… Ха! Ответь-ка мне лучше: у твоего отца есть деньги?

— Есть.

— Знаешь, где он их держит?

— Знаю. В старой клети, в сундуке.

— Сундук заперт?

— Да.

— Станко знает об этих деньгах?

— Да.

— А твой отец знает, что Станко это известно?

— Да. Мы живем как одна семья. У нас нет секретов от их домочадцев.

— Вот видишь! — Груша уставился на Лазаря.

У Лазаря мелькнула догадка.

— Отправляйся-ка ты домой. Иди прямо в клеть, сорви с сундука замок, возьми деньги и спрячь их где-нибудь! А завтра скажешь, что стрелял в Станко потому, что он украл у тебя деньги! Понял?

У Лазаря даже усы заулыбались. Груша не только прощает его, но еще и помогает оправдаться перед людьми. Он объявит Станко вором.

— Да, понял, — ответил Лазарь, не глядя.

— Видишь, как я о тебе забочусь?

— Вижу… Спасибо тебе!

— Но ты должен слушаться меня, или…

— Буду слушаться, как отца, даже больше!

— Прекрасно, прекрасно! Этого я и хочу! — воскликнул Груша и хлопнул в ладоши.

В комнату заглянул стражник.

— Позови Маринко.

Маринко уже от дверей заговорил:

— Я там выкурил трубку за твое здоровье, уважаемый эфенди. И ракии немного выпил.

— Так, так, Маринко! Ты мне верный друг.

— Спасибо тебе! — воскликнул Маринко, весь просияв.

— Маринко, знаешь что?

— Что?

— Завтра у общины будешь всем рассказывать, что видел вчера, как Станко крадучись выходил из старой клети Миражджича. Запомнил?

— Конечно, хоть под присягой! Будь спокоен.

— Только смотри не заврись! Тогда все пропало.

— Можешь меня не учить. Это мое старое ремесло. Уж коли я вру, то начинаю верить своему вранью!

— Вот и сладили! — засмеялся Груша. — А теперь проводи Лазаря домой, нельзя мальчика пускать одного.

— Хорошо, эфенди, как не проводить. Пошли, Лаза. Пошли, родимый.

Низко поклонившись, они вышли из комнаты.

— Спокойной ночи, эфенди!

— Спокойной ночи!

Груша остался один. Он зажег трубку и, поглаживая бороду, несколько раз прошелся по комнате.

— Вот здорово! Игра стоит свеч! Спокойно, без всяких трудов я бросил головешку сразу в два дома. Если они поссорятся, то даже их праправнуки будут заклятыми врагами. Ха-ха-ха-ха! А из-за них перессорится все село. Маринко прав: тогда все они захотят, чтоб я их мирил! И поможет им не их гадкий поп, а Суля, или, как они меня величают, Груша. Тогда посмотрим, кто лучше — я или Усо из Богатича, о котором идет столько разговоров!..

И, довольный собой, он развалился на оттоманке, пуская густые клубы дыма.

Чубук выпал у него из рук, и по комнате разнесся легкий храп.

ГРОМ СРЕДИ ЯСНОГО НЕБА

Наступило двадцать первое июля. Уже с утра чувствовалось, что день будет жаркий.

Кмет Йова встал, умылся, помолился богу и, по своей давнишней привычке, отправился на пасеку.

В доме суматоха. Молодые спешат взяться за дело, которое им поручил седовласый хозяин. Дядюшка Сима — посыльный — тоже здесь. Он пришел к кмету за распоряжениями. Молодые поднесли ему баклагу, и он неторопливо попивает винцо. Старик уверен, что сегодня ему не придется много бегать. Да и куда? Весь народ на работе.

Вдруг во двор влетает Иван Миражджич. Он бледен как смерть. Спросил, где хозяин, и, услышав, где Йова, тут же отправился на пасеку.

Неожиданное появление Ивана крайне удивило Симу. А когда он увидел подходившего к дому кмета, тоже бледного как смерть, то и совсем оторопел от изумления.

— Сима! — крикнул Йова.

— Слушаю! — И он вскочил как ошпаренный.

— Скорей зови священника!

Сима понял, что дело тут не пустячное, и, насколько ему позволяли его старые ноги, бросился выполнять поручение кмета.

Йова повел Ивана к себе:

— Ты это серьезно говоришь?

— Серьезно.

— Как на духу?

— Если б мне кто сказал, я бы не поверил: но сундук разбит и денег нет.