Гайдзин

— Да, но мы пришли сюда, чтобы украсть оружие и посеять панику. Нам... — Ори замолчал, течение его мыслей вдруг приняло новое удивительное направление и впереди засверкала другая возможность, новый план, ещё более заманчивый, чем первый.

— Сёрин, — прошептал он, — если бы ты заткнул ей рот, взял её силой, но не убивал потом, просто оставил бы лежать без сознания, чтобы она смогла всем рассказать об этом, и начертал бы рядом знак, который связал бы нас с нападением на Токайдо, а потом мы вместе убили бы одного или двух солдат и исчезли бы с их ружьями или без — и все это на территории их миссии... Разве они не сошли бы с ума от ярости?

Короткий выдох с шипением вырвался из сжатых губ Сёрина, восхищенного красотой этого плана.

— Да, да, непременно. Но лучше все-таки перерезать ей горло и написать «Токайдо» её кровью. Иди ты, я постерегу здесь, так безопаснее, — и когда Ори заколебался, он добавил: — Кацумата сказал, что причиной нашего поражения была нерешительность. В прошлый раз ты проявил нерешительность. Зачем повторять ту же ошибку снова?

Решение было принято в долю секунды, и Ори бегом бросился к зданию, легкая тень среди множества других теней. Он достиг стены, слился с нею и начал карабкаться наверх.

Снаружи караульного помещения один из солдат тихо произнес:

— Не оборачивайся, Чарли, но я, кажется, видел, как кто-то пробежал к зданию миссии.

— Господи, зови сержанта, только осторожно.

Солдат потянулся, притворяясь, что разминает затекшую спину, потом не спеша вошёл в казарму. Там он быстро разыскал сержанта Тауэри, тихонько потряс его за плечо и, когда тот проснулся, повторил ему свой рассказ о том, что видел или думал, что видел.

— Как выглядело это чучело?

— Я только уловил какое-то движение, сержант, — по крайней мере, так мне думается, — так что я вроде как бы и не уверен даже, может, это просто чертова тень какая или мне померещилось.

— Ладно, парень, пойду-ка я сам взгляну. — Сержант Тауэри разбудил капрала и ещё одного солдата и расставил их по местам. Потом взял с собой двух остальных и вышел в сад.

— Это было примерно вон там, сержант.

Сёрин видел, как они приближались. Он ничего не мог предпринять, чтобы предупредить Ори, который уже почти добрался до окна, неразличимый в своём черном облачении на фоне стены. Он видел, как его друг уцепился за подоконник, приоткрыл пошире одну из ставен и исчез внутри. Ставня медленно вернулась на место. Карма, подумал он, и сосредоточил все своё внимание на той ситуации, в которой очутился сам.

Сержант Тауэри остановился посреди тропинки и теперь тщательно осматривал кусты и дом. Многие из ставен верхнего этажа были открыты или не заперты, поэтому он не обратил на них никакого внимания. Одна из них поскрипывала на легком ветру. Дверь в сад была заперта.

Через некоторое время он сказал:

— Чарли, возьмешь на себя ту сторону. — Он показал рукой туда, где прятался Сёрин. — Ноггер, ты осмотришь все напротив. Если там кто прячется, вытряхивайте его из кустов. И, чёрт подери, держите глаза открытыми. Примкнуть штыки! — Команда была исполнена мгновенно.

Сёрин ненамного вытащил меч из ножен — клинок тоже был зачернен перед ночной вылазкой, — потом встал в атакующую позицию, чувствуя, как сжалось все внутри.

Едва проскользнув в комнату, Ори проверил единственную дверь и убедился, что она закрыта на задвижку и что девушка крепко спит. Он извлек из ножен короткий меч, которым можно было пользоваться как кинжалом, и метнулся к кровати. Кровать была с балдахином, он впервые видел такую, все в ней было для него непривычно и удивительно: её высота, тяжелая основательность, столбы, занавеси, простыни. На мгновение он попытался представить себе, что чувствует человек, когда спит на такой кровати, так высоко над полом, потому что все японцы спали на футонах — легких квадратных матрацах, набитых соломой, — которые раскладывали на ночь и убирали утром.

Сердце бешено колотилось в груди, и он старался дышать как можно тише, не желая пока будить её , он не знал, что она приняла большую дозу снотворного. В комнате было темно, однако лунный свет проникал внутрь через неплотно прикрытые ставни, и он видел её длинные золотистые волосы, рассыпавшиеся по плечам, округлость её грудей, очертания бедер, проступавшие под тканью.

Тонкий запах духов окутывал её , он почувствовал, как у него закружилась голова.

В этот момент из сада донеслись приглушенные голоса и клацанье штыков... На какую-то долю секунды он испытал ужас. Ничего не видя перед собой, он поднял меч, чтобы прикончить её , но она не шевельнулась. Её дыхание осталось таким же ровным.

Он замер в нерешительности, потом бесшумно подошел к ставням и выглянул наружу. И увидел внизу солдат. Кого они заметили: меня, когда я бежал, или Сёрина? — в панике спрашивал он себя.