Гайдзин. Том 1

– Это так. Пожалуйста, успокойтесь и слушайте. Возможно, – мягко заговорила она, – возможно, мне удалось бы найти другую Хану, похожую на нее, но такую, у которой уже есть китайская болезнь.

– Нет возможно, – выпалил он, шокированный. – Болезнь очень плохая, очень скверная, уродливая.

– Да, перед концом, – терпеливо продолжала она. – Много раз бывало так, что ничего не проявлялось долгие годы. Вы еще не уродливы, по вам ничего не заметно, Фурансу-сан, могут пройти годы, пока это произойдет. Это зависит от вашей кармы. Стоит мне поискать такую?

Он открыл было рот, но ничего не сказал и лишь покачал головой.

– Послушайте, если бы я смогла найти новую Хану, тогда, если…

– Нет возможно!

– …если она понравится вам, а вы понравитесь ей, вы могли бы быть вместе до тех пор, пока… пока сами не решите… – Райко пожала плечами. – Не думайте о будущем, сегодня есть сегодня, и это главное правило нашего Плывущего Мира. Вы бы держали девушку здесь, я выстроила бы для вас новый дом, прежний мы, естественно, разрушили, вы обращались бы с ней как с Ханой, во всем, та же цена контракта, те же деньги каждый месяц на одежду и жилье, и она будет только вашей.

Ее взгляд уперся в него, проникая вглубь, и он понял, что она сейчас заглядывает к нему в самую душу, видит, как он извивается в лихорадочной, внезапно проснувшейся надежде и всем сердцем жаждет принять то, что избавит его от пытки – новость о его карме распространилась со скоростью света, теперь каждый дом закрывал перед ним свои двери, вежливо, о, очень вежливо, но все же закрывал, только Пьяный Город оставался открытым, – избавит от пытки, но при этом навсегда станет дамокловым мечом над его головой. И что еще хуже, вожделение в нем не пропадало, но наоборот усиливалось, желание иметь женщину превратилось в какую-то одержимость, которая однажды, две ночи назад, уже толкнула его на грань безумия с Анжеликой, не то чтобы после того случая он перестал желать ее, нет, он вожделел ее еще сильнее, чем прежде, и знал, что если облегчение не придет, он предпримет еще одну попытку и на этот раз добьется своего. Матерь благословенная, помоги мне, я не хочу заражать и ее тоже.

– Есть и еще одна возможность, – говорила между тем Райко, не сводя с него испытующего взгляда. – Мы можем обсудить ее позднее. Сейчас Хана.

– Не-надо-о-Хане!

– Я должна это сделать, Фурансу-сан. Сейчас. Вы хотели узнать, как она умерла, neh? – Райко увидела, как зрачки его глаз расширились, а дыхание почти остановилось. – После того как вы выбежали в ночь, а она, плача, поведала мне о причине, я была так же потрясена, как вы, и приказала ей убираться из дома и прокляла ее, хотя она была мне все равно что родная дочь. Конечно, вы были правы, и вы должны были бы убить ее, а не просто ударить, перед тем как уйти, вы правы, и, конечно, ее мама-сан должна была рассказать мне все, и она сама должна была рассказать мне сразу же, ка…

– Говорите, говорите медленно… больше медленно.

– Пожалуйста, извините меня, но очень трудно медленно, она должна была рассказать мне сразу же, как только узнала об этом. Я была вне себя и оставила ее, чтобы попробовать догнать вас, но вы уже скрылись из виду. Потом одна из прислужниц… это была Мейко. Мейко ворвалась ко мне и сказала, что Хана попыталась свершить харакири…

На лице Райко выступил пот. Это ни в коем случае не была первая попытка самоубийства, к которой она имела отношение. За сорок пять лет жизни в качестве ученицы, куртизанки, мамы-сан она видела их десятки, она даже родилась в Ивовом Мире, ее мать была опытной куртизанкой второго ранга. Многие попытки были успешными, к ножу прибегали редко, чаще принимали яд или бросались в воду, были и двойные самоубийства влюбленных пар, мужчина при этом всегда оказывался нищим, даже самурай. Но ни одна из них не была так ужасна, как то, что сделала с собой Хана.

Когда она вбежала в ней в комнату, она нашла девушку в агонии, плачущую и беспомощную, ее шея была располосована сразу в нескольких местах, но ни одна артерия или вена не были перерезаны, а дыхательное горло было только слегка задето. Немного воздуха, пузырясь, вырывалось из раны, которая кровоточила сильно, но все же недостаточно. Она скорчившись лежала на футонах, нож был рядом с ней, но ее рука никак не могла сжать его, и всякий раз, когда она пыталась поднять его, он выскальзывал у нее из ладони, а она не перставая плакала, в горле у нее клокотало, она давилась кровью, отрыгивала, умоляла простить ее и вскрикивала: «Помогите мне… помогите мне… помогите мне…»