Гайдзин

— Отнюдь. Мне кажется, вы любите меня, обещание могло бы быть тайным, не подлежащим оглашению, нашим с вами секретом. Я люблю вас, из нас получилась бы великолепная пара, — сказал он, искренне веря в это, — перед нами откроется широкое будущее, как только это… — он показал на письмо, — как только это не будет больше вам угрожать. У нас много общего и есть единая цель — уничтожить вашего врага и моего, не спеша, в своё удовольствие.

— Я не люблю вас, вы мне нравитесь, очень нравитесь, возможно, я смогла бы… возможно, я полюбила бы вас со временем, я бы постаралась, если… если мне суждено стать вашей женой… нет, не двигайтесь, дайте мне закончить. — Её пальцы играли жемчужной застежкой, которую она купила в деревне и которая напомнила ей, что, поскольку Мак-Струан не станет больше принимать к оплате оставшиеся у неё расписки, эта застежка, не считая обручального кольца и нефритового перстня, была единственной принадлежавшей ей драгоценностью. А Андре опять зайдет к ней сегодня днём. Она отложила эту заботу на потом и сосредоточилась. Любопытно, что у Эдварда возникла та же мысль, что и у меня. Мы во многом думаем одинаково. — Пока что позвольте мне ответить на ваш вопрос позже. Когда уходит следующий корабль в Гонконг?

— Самый удобный и быстрый отправляется завтра вечером. «Красотка из Атланты» Купера-Тиллмана, прямиком в Гонконг, оттуда в Сан-Франциско, — тут же ответил он. Расписание прибытий и отправлений всегда занимало одно из первых мест в голове каждого торговца. — «Красотка» окажется в Гонконге раньше нашего клипера, «Ночной Ведьмы» — клипер придет только через три дня.

— Вы хотите попасть на неё, на «Красотку из Атланты»?

— Да.

— Тогда, Эдвард, давайте обсудим, чего, по вашему мнению, можно добиться от этой женщины, утром. Это даст мне время все обдумать. Если мы придем к соглашению, тогда, пожалуйста, поспешите в Гонконг… и возвращайтесь быстро.

— Хорошо. Но ваш ответ на мое предложение?

— Я дам его, когда вы вернетесь.

— Я должен услышать его, прежде чем уеду.

— Зачем?

— Ради собственного удовольствия.

Она увидела все ту же странную улыбку и спросила себя, что прячется за ней.

— Нет, серьезно, зачем?

Он поднялся с кресла и встал перед ней.

— Затем, что это жизненно важно для меня. Если вы станете моей женой, только небо будет мне пределом. Вы будете без ума от Шанхая, это величайший город в Азии, в сравнении с ним Гонконг выглядит как задворки. Вы станете первой красавицей города и будете жить долго и счастливо. Я клянусь. А теперь, пожалуйста, ваше обещание.

— Я ручаюсь дать вам ответ, когда вы вернетесь, доверие между нами должно быть обоюдным, — сказала она, и он вспомнил, как говорил то же самое Тесс. — Когда вы вернетесь.

— Извините, моя дорогая Анжелика, мне нужно знать прежде, чем я уеду.

— Или вы не будете добиваться для меня лучших условий у Тесс?

Он откликнулся не сразу.

— Я буду их добиваться для вас. Я бы хотел жениться на вас завтра, сегодня — Тесс здесь ни при чем, но это невозможно. — Он подошел ближе, положил руки ей на плечи и поцеловал в кончик носа. — Jolie[47] мадемуазель, ответ, прошу вас. Завтра до заката. На закате я сажусь на корабль. Ответ как перед Богом.

Позже днём известие о смерти Кацуматы и самоубийстве Мэйкин достигло Райко в её личных покоях. Она потеряла сознание. Немного придя в себя, она послала прислужницу к Хираге, чтобы тот срочно разыскал Акимото и Такэду, ибо она должна была рассказать им ужасные вещи. Они явились без промедления.

Не стыдясь слез и ломая руки, она поведала им о том, как Ёси схватил Кацумату, о его смерти и смерти Мэйкин, мамы-сан Койко, но не о том, что она предала его.

— Это конец… если Ёси узнал все о Кацумате и Мэйкин, он знает и обо мне, и о вас, нас всех предали. Кто предатель? Это лишь вопрос времени… — Ужас опять целиком завладел ею. — Вы все должны уйти немедленно, пока блюстители не обнаружили вас… вы должны уйти…

— Прекратите! — прошипел белый как мел Хирага. Он уже избавился от наряда кухонного слуги и пришел в обычном кимоно, готовый в любой миг броситься к своему убежищу: часовые на этот раз отвечали своей жизнью за своевременность своих сигналов. Акимото и Такэда тоже были раздавлены новостью. То, что Кацумата мог умереть как трус, не укладывалось в голове.

Я не могу поверить, что сэнсэй дал схватить себя живым, думал Хирага. А Ёси поступил отвратительно, что позволил Мэйкин сделать это с ним, как бы это ни было заслужено. Быть пойманным живьем бака!

— Оставьте нас, Райко. Я увижусь с вами позже.

— Благодарю вас, господин, прошу прощения, но…

— Оставьте нас!

Она заковыляла прочь, радуясь, что уходит от них, ненавидя всех сиси, но благоразумно скрывая свою ненависть. Такэда сплюнул от злости.

— Ёси — человек без чести, раз позволил такому случиться. Кацумата должен быть отмщен!

Акимото посмотрел на Хирагу, встревоженный, как и он.

— Что нам делать, брат? Эта старая карга права, они станут искать ещё тщательнее. Нам нужно незаметно выскользнуть отсюда сегодня ночью, попытаться, а?