Гала. Как сделать гения из Сальвадора Дали

Будучи зрелым человеком, Дали выпустил книгу «50 магических тайн», где привел десять правил для тех, кто стремится стать настоящим художником. Все его выводы сделаны на собственном опыте. Конечно, есть среди «правил» и эксцентричные, типа: «Художнику лучше быть богатым, чем бедным». Но есть и те, в которых раскрываются тайны восхождения Дали к вершинам искусства. «Начинай учиться рисовать и живописать подобно старым мастерам; потом сможешь делать, что захочешь, но все будут уважать тебя». Сам Дали с уважением относится к знаменитым испанским художникам, он любит работы Гойи, Веласкеса, Вермера, всех импрессионистов, и по многу часов копирует их, постигая тайны мастерства великих предшественников. Традиция для Дали не пустое понятие. В отличие от многих современников, отрицающих классицизм, отметающих прошлое, в той же книге «50 магических тайн» автор утверждает: «Если ты принадлежишь к тем, кто верит, будто современное искусство превзошло Вермера и Рафаэля, брось эту книгу и пребывай в своем блаженном идиотизме».

С. Дали. «50 магических тайн»

В другой книге — «Дневник одного гения» — Дали в своей непревзойденной повествовательной манере рассуждает о картинах и французском Лувре. «Я уже тогда был пылким поклонником ультраретроградной живописи, нашедшей свое самое законченное воплощение в работах великого Месонье, — которого я считал неизмеримо выше Сезанна. И, естественно, я был в числе противников поджога Луврского музея… Совершенно ясно, что, если музей все-таки решат сжечь, Джоконду в любом случае надо спасти, даже если для этого ее придется срочно переправить в Америку».

Признавать чужое мастерство и хранить память о предыдущих мастерах — вот в чем секрет преемственности в искусстве. Изучать ремесло, быть мастером в старинном значении этого слова — в этом, полагал Дали, и состоит долг настоящего художника. Кстати, своим двум из десяти правилам Дали следовал всю жизнь. Они слишком просты и понятны, но как ярко характеризуют своего последователя! Первое: «Лень не породит шедевра!» и второе: «Художник, рисуй!».

С. Дали. «Дневник одного гения»

Глава 16. Луис Бунюэль. Друг, ставший всемирно известным режиссером

Прежде, чем Дали предпочел художническую вольницу Парижа, он успел познакомиться с двумя пылкими юношами, оставившими впоследствии яркий след как в жизни знаменитого художника, так и в современной истории. В то время Сальвадор учился в Мадридской академии искусств.

Один из друзей — Луис Бунюэль, невзрачный, маленький и коренастый. Он слишком энергичен и деятелен, чтобы возле него можно было чувствовать себя спокойно. Но его энергия идет во благо: он заряжает ею других, заставляя придумывать всевозможные планы и затем осуществлять их. Его мечта — «делать кино». Свой первый фильм он поставил вместе с Сальвадором, написав прежде совместный сценарий. Этот фильм назывался «Андалузский пес». «Андалузскими псами» презрительно называли южан; прозвище означало: слюнтяй, маменькин сынок, недотепа. Фильм шел на экранах многих стран, в том числе и в СССР, что по существу, являлось сенсацией: Дали, как только приобрел известность, вышедшую за пределы его родины, тут же был благополучно оклеветан и забыт для всего населения великой и необъятной страны Советов. Возвращение имени Сальвадора Дали, как и знакомство с небольшой частью его творчества, произошло незадолго до смерти мастера. Вот что писала советская пресса в 1988 году перед открытием первой выставки рисунков всемирно известного художника: «15 апреля в музее имени А.С. Пушкина открывается первая выставка работ (рисунки) Сальвадора Дали. Шесть десятилетий его творчество служит олицетворением сюрреализма — крупнейшего течения модернистского искусства XX века. «Гений» и «безумец», забавляющий пресыщенных снобов, — таковы на Западе полюса оценок личности Дали.

Луис Бунюэль

Искусство Сальвадора Дали в нашей стране известно лишь специалистам, работы художника в советских музеях отсутствуют. Долгое время имя Дали служило у нас неким зловещим символом распада современного буржуазного искусства, чему в немалой степени способствовали экстравагантные эстетические декларации художника.

Но давно известно, что лучший и самый строгий арбитр в эстетических спорах — неумолимое время…».

Просим прощения за то, что перескочили через время и заглянули вперед. Но, без сомнения, читатель должен был знать, что и в 20-е годы, во времена создания фильма «Андалузский пес», и много-много позднее о Дали на родине его супруги Гала никто вообще не хотел вспоминать. Великой стране чужие творцы были не нужны. Не знаем точно: когда впервые советская пресса упомянула имя Луиса Бунюэля, но в статье-некрологе, вышедшей в «Известиях» после смерти С. Дали, Бунюэль упоминается как «всемирно известный режиссер».

О чем же этот не раз упомянутый фильм? Да ни о чем.