Гала. Муза Сальвадора Дали

«Во всем мире, — писал Дали, — и особенно в Америке, люди сгорают от желания узнать, в чем же тайна метода, с помощью которого мне удалось достигнуть подобных успехов. А метод этот действительно существует. И называется он параноидно-критическим методом. Вот уже больше тридцати лет, как я изобрел его и применяю с неизменным успехом, хотя и по сей день так и не смог понять, в чем же этот метод заключается. В общем и целом его можно было бы определить как строжайшую логическую систематизацию самых что ни на есть бредовых и безумных явлений и материй с целью придать осязаемо творческий характер самым моим опасным навязчивым идеям. Этот метод работает только при условии, если владеешь нежным мотором божественного происхождения, неким живым ядром, некой Гала — а она одна, единственная на всем свете…»

…Однажды, оставшись на короткое время без Гала — Сальвадор выступал с лекцией, а она, почувствовав необходимость взбодриться, вышла выпить кофе, — он в буквальном смысле мог умереть. Верный своей привычке эпатировать публику, он облачился в скафандр водолаза и ботинки на свинцовых подошвах, таких тяжелых, что художника пришлось вынести к публике. Голову его закрывал металлический шлем. Дали пытался что-то говорить, но его не было слышно из-за непроницаемого шлема, но самое худшее, что могло случиться, он начал задыхаться. Зрители почувствовали неладное по беспорядочным взмахам его рук и побежали за Гала, в сумочке которой лежал ключ от шлема, едва не погубившего художника…

С Гала и без нее

В «Дневнике одного гения» Дали метафорически изображает свою жизнь с Гала — и возможную жизнь без нее: «Мне видятся двое рыцарей. Один из них наг, второй тоже голый. Каждый из них вот-вот готов пуститься в путь по одной из двух совершенно симметричных улиц, и их кони, одинаково подняв одну ногу, уже устремились вперед. Но одна из улиц залита холодным, безжалостным светом объективности, вторая же заполнена ясным, словно на свадебных торжествах рафаэлевской мадонны, прозрачным воздухом, который обретает вдали безупречную чистоту кристалла. Внезапно одну из улиц заволакивает непроницаемый туман, он все густеет, превращаясь в какую-то непроходимую свинцовую тучу. Оба рыцаря — это два Дали. Один из них принадлежит Гала, другой — тот, каким бы он был, если бы никогда ее не встретил». Такова была власть и влияние этой удивительной личности.

Мифическая женщина

В предисловии к «Дневнику гения» Сальвадор Дали говорил о себе так: «Уникальный гений, которому выпала уникальная удача слиться с гением Гала, единственной мифической женщиной нашего времени». Он мифологизировал Гала и все, что было с ней связано. Художник особенно любил у своей жены родинку на мочке левого уха и придавал ей сакральное значение. Такая же родинка была и у Пабло Пикассо, в мастерской которого супруги побывали перед войной. «Родинка Гала — единственная живая частичка ее тела, которую я могу охватить целиком двумя пальцами. Она внушает мне подсознательную уверенность в моем бессмертии феникса», — говорил Дали. По его мнению — а он страстно увлекался эзотерическими трактатами, — родинка Гала соответствовала пересечению линий золотого сечения. «Я предполагаю, что внутреннее солнце — привилегия исключительных натур — пробивает изнутри этот внешний слой, проявляясь на поверхности в форме родинки — отметины божественных творцов. Конечно, и обычные люди могут иметь родинки в большом количестве, разбросанные наугад, располагающиеся как придется. Но у существ исключительной психологической организации (а таковой он, несомненно, считал Гала. — Авт.) родинки являются отражением внутреннего солнца, заключенного в них божественного начала», — писал он.