Галактическая война. В логове зверя

Нас развезли по кораблям. Я построил весь личный состав, прочитал ему небольшую лекцию (кабаниданцы такой народ, любят, когда им по ушам ездят), после этого сообщил подчиненным, что мы с честью выполнили задачу, довезли груз по назначению и на сегодняшний день для всех, кроме дежурной команды, объявляется выходной. В 31.00 каждый обязан вернуться на корабль. Если есть желающие побродить по планете и полюбоваться местными красотами, подышать свежим воздухом, защитные костюмы им не выдавать.

Желающих не оказалось. Народ был за организованный отдых. Посидеть за рюмкой чая, простите, конечно же, за стаканом водки. Расслабиться. Шоу какое посмотреть. Вживую. Или пусть хотя бы в голографии.

Наконец, мне наскучило изображать из себя начальника, и я отпустил бегемотов.

— У-ух! — выдохнула Джейн, едва мы только остались одни.

— Если ты так бурно реагируешь на совещание у генерала, то не обращай внимания. Это типичный кабаниданский подход. Да и их язык никогда особым разнообразием не отличался. Тем более, если за дело берутся, в смысле, пытаются открывать рот военные.

— Я говорю о другом. Ты по сторонам смотрел?

— Все уныло, мрачно.

— ССБ-шников видел?

— На каждом углу.

— Их нагнали бы столько же, если бы пол флота не отошло в мир иной?

— Откуда я знаю!

— Подозреваю, что все было бы тише и спокойнее.

— Возможно. Зато мы сразу ускорили процесс, — кажется, я стал оправдываться. — Генерал нам сообщил даже то, что и говорить не хотел. Лучший способ получить от кого-то информацию — вывести его из себя или спровоцировать. Мы теперь точно знаем, что Старик под землей. И его оттуда никак не могут выкурить. Вот только не пойму, почему?

— Не волнуйся. Как только доберемся, папа нам сам все расскажет.

— Если сочтет нужным.

— Пол!

— Да, дорогая?

— Ты неисправим!

— Рад, что, наконец-то, ты это поняла. Скажу больше. Я уникален.

— Да-да, слышала.

Она вяло отмахнулась.

— Неужели?

Не надо мне было это говорить. Сам спровоцировал.

— В детстве головкой часто на пол роняли? Вероятно, однажды с высотой переусердствовали. У тебя просветление и наступило. С тех пор все мучаются.

— Я, между прочим, лучший разведчик в Галактике!

Прозвучало это очень скромно. Я вообще человек мирный и гордыни не испытываю.

— Вот-вот. Это начальный этап болезни. Я читала твое досье. Нашим ученым удалось ее затормозить на время. Правда, тебе говорить не стали. Ты тогда долго отсутствовал, а по возращении рассказывал сказки, что полмира объездил, хотя на самом деле провел несколько месяцев в местной клинике.

— Где провел?

— Санаторно-курортное лечение. Комната два на три метра, из которой не выпускают. Не хочу тебя расстраивать, но, к сожалению, уже не за горами тот этап, когда ты, будешь называть себя Наполеоном.

Я открыл было рот и захотел справедливо возмутиться. Однако Джейн закрыла мне его ладонью и не дала сказать ни слова.

— Давай действовать осторожнее, хорошо?

— И это ты мне говоришь?

— Я.

— Заноза!

— Пол, я тебя люблю такого, какой ты есть.

Ее глаза сияли. Мне показалось, сейчас она начнет извиняться. Не угадал.

— И даже если болезнь в скором времени загонит тебя в постель, буду сидеть рядом, разумеется, в свободное время.

— Которого у тебя и так нет.

Джейн хитро улыбнулась.

Я просто стоял и смотрел на нее. Грозно! Надо ли было еще что-то говорить? В конце концов, она смутилась.

— И когда мне удастся пробить твою броню?

— Никогда. Потому что осталось совсем чуть-чуть. Я потерплю. А твои родители в скором времени с радостью возьмутся за воспитание милой дочурки… или перевоспитание. Вот тогда я, наконец, смогу спокойно вздохнуть полной грудью.

— Папа с мамой считают, что я сама способна принимать решения и отвечать за свои поступки. Все. Уже взрослая.

— Говорила мышка кошке и дергала за усы.

Она придвинулась ко мне вплотную. Ее руки обняли меня.

— Дорогой, я боюсь за тебя. Обещай, что постараешься не рисковать без необходимости?

— Меня же головкой часто на пол в детстве роняли…

— Ну вот, сам признаешь.

— А потому, особенно после твоих напутственных слов…

— Если с тобой что-нибудь случится, жизнь для меня потеряет всякий смысл. Я зачахну, как роза, оставшаяся без воды.

И вот что на это ответить?

— Ладно. Считай, что договорились.

— Вот и славно. Пол, ты, правда, милый.

— Никак не пойму, издеваешься? Или всерьез… издеваешься?

Она и здесь нашла что сказать:

— Всерьез, — и тут же сменила тему. — Я тут послушала разговоры ССБ-шников, подключившись к их линии связи, пока мы были на общем собрании.

— Интересно, но глупо. Могли бы и вычислить.

— Не могли. Да и не вычислили. Мои часы уникальны. Они не передают сигнал, а лишь его поглощают. Подставиться же под камеры наблюдения, — извини, я не настолько беспечна.

— Ну хорошо. И каковы результаты?

— Кабаниданцы никого конкретно не подозревают. Просто не понимают, как такое могло произойти. Поэтому следят за всеми.

— Значит, за нами тоже?

— Говорю же, ССБ-шники сейчас не доверяют никому!

— Неплохо.

— А по-моему, хуже нельзя и представить. Работа теперь в разы осложнится.