Галактический маяк

В это время позади уцелевшего противника сверкнуло пламя, грохнул взрыв и в сторону отлетел толстенный заваренный люк с другой стороны кают-компании. На голову дождем посыпался новый град осколков. Волной террориста слегка оглушило, однако он упрямо продолжал поднимать опустившийся ствол, пока прямиком в него не угодила шоковая граната. Взрывом тело бросило вперед и он тяжело шмякнулся посреди комнаты. Сразу стало неестественно тихо.

Элин осторожно приподняла голову. Из двери также медленно показался шлем парня из их второй тройки, отрезанной в самом начале операции. Секунду они напряженно смотрели друг на друга, узнавая раскраску. Вот и ладненько, подоспел в самый раз. Она вскочила первой и приветственно помахала стволом.

- У меня чисто. Как у вас?

- Порядок. По всему маршруту - тоже.

- А вторая шлюпка?

- Два легко раненых, противник на нуле.

- У нас потери есть?

- В командира попали, гады. Мы чуть-чуть к ним запоздали. Вецлав отделался царапинами, у нас тоже все практически целы, так, задело чуток. И в контрольное время вроде уложились.

Это она видела и сама. В дверь боком вошел Ястреб, кисло улыбаясь, за ним проскользнул изрядно потрепанный, но довольный Вецлав. Здоровой левой рукой командир хлопнул ее по ладони и тихо сказал:

- Спасибо. Должник. Если бы не ты...

- А, брось. Главное, мы их взяли.

Элин откинула шлем, сделала осторожный вдох - воздух уже был вполне нормальный, только очень пыльный, с сильным запахом гари и повернувшись к лежащим на полу вповалку пленникам, весело скомандовала:

- Эй вы, доходяги! Просыпайтесь, представление окончено. Прибыли в порт приписки.

Прямо перед ней из-за опрокинутого набок большого стола осторожно поднялась голова в сбитом набок роскошном платиновом парике. Голова была обхвачена руками, которые нежно гладили огромную шишку. Красное лицо было угрюмым и мрачным. Рядом медленно начали подниматься остальные.

Элин звонко расхохоталась, закинув назад голову. Она хохотала взахлеб и никак не могла остановиться. Ребята тоже заулыбались, даже угрюмый Ястреб, баюкая на весу сильно обожженную руку, выдавил что-то вроде кривой улыбки.

Пленники действительно выглядели уморительно. Перекошенные парики и мятые платья на крупных, тренированных мускулистых телах, изображавших попавших в передрягу пассажирок, производили донельзя комичное впечатление. У многих из-за резкого перепада давления из носа капала кровь, лица у всех были перепачканы и казались специально разрисованными дикими узорами.

- Какого черта? - Павел грозно смотрел на них. Видимо, ребята за два дня плена уже привыкли к собственному виду и теперь не могли понять внезапного приступа веселья. - Мы чуть не задохнулись! Что вы так долго копались? Лис, в следующий раз, когда пассажирами будете вы, клянусь, я отомщу. Ведь это ты съездила меня по голове плафоном?

- Павлик, я не нарочно, - Элин с трудом выдавила из себя извинение и опять начала хохотать. - Ты бы посмотрел на себя в зеркало!

Павел безнадежно махнул рукой, продолжая поглаживать затылок. Остальные небрежно отряхивались, пытаясь привести себя в минимально приличный вид. Мужская часть пленников смотрелась получше, но не намного. К группе захвата не спеша подошел офицер-наблюдатель, в большом командирском шлеме, с переливающейся повязкой на рукаве. За ним проскользнула вторая шестерка, довольно ухмыляясь на ходу. Все быстро встали в строй по боевому расписанию, подтянулись и изобразили стойку смирно.

- Оценка будет не выше удовлетворительной, - кисло процедил офицер, остановившись напротив. - А некоторым придется пересдавать. Здесь не съемки боевика. При штурме серьезно поврежден корабль, ранен командир группы. Конечно, задачу вы выполнили, но далеко не самым оптимальным образом. К тому же с несомненной угрозой здоровью пассажиров.

Он медленно оглядел всех по очереди, потом остановил неодобрительный взгляд на Элин.

- Разумеется, моя оценка предварительная. Окончательный разбор будет проведен аналитиками, по записям с хронометражем. Но не думаю, что она сильно изменится в лучшую сторону.

Она вытянулась и промолчала, а когда офицер величественно повернулся к Ястребу, высунула язык. Лицо Вецлава перекосилось, он героически удерживался от смеха. Лицо Ястреба ничего не выражало, только в глазах мелькнула холодная усмешка. Стоявшие "вольно" пассажиры и пассажирки, пользуясь своим временно штатским статусом, откровенно потешались. Даже Павел, скривившись от боли, изобразил что-то вроде примирительной усмешки, потом махнул на прощанье рукой и быстро заковылял к выходу.

3