Галактический патруль

Дом, который чуть не сто лет назад из лиственницы и корабельной сосны поставил в Болотках прадед Славки, Сергей Федорович Потехин, только снаружи выглядел как обычная изба-пятистенок. Внутри же он был полностью перестроен и превращен в дом современной планировки со всеми удобствами. Наличие в Болотках электричества, подаваемого по линии, сделанной с большим запасом по мощности передачи, позволяло, умеючи конечно, решить все проблемы организации жилья городского типа. Инициатором этой переделки была мать Славки, соответствующие инициативы она проявила в медовый месяц, половину которого супруги Лазорские проводили именно в этом доме. Старик Потехин отнесся к этой затее одобрительно и принял в этих делах посильное для своего возраста участие не только плотницким и столярным трудом, но и разумными советами. Он проявил покладистость еще и потому, что уже второй десяток лет жил со своими теперь уже взрослыми внучатыми родичами в соседнем, тоже пятистенном доме, а в своем только поддерживал порядок и время от времени протапливал, чтобы не сырел. Берег для любимого внука Сережи, который уже со студенческой молодости использовал этот дом как дачу, наезжая сюда с близкими друзьями.

Возразил старик Потехин только против ликвидации русской печи, вместо которой Нинель Лазорская замыслила поставить камин. Он терпеливо выслушал восторги невестки по поводу удобств и красот настоящего английского камина. Относился дед к своей невестке по-доброму. Нинель неплохо готовила, используя для этого электроплиту, исправно мыла посуду, убиралась и стремилась к порядку во всех бытовых делах. К этому времени богема с ее бесшабашностью и неустроенностью надоели ей хуже некуда. К тому же Нинель была красива, а главное - искренне влюблена тогда в своего Сергея, была от него без ума, по ее выражению, что конечно же не укрылось от деда. Выслушать-то свою невестку старик Потехин выслушал, но потом отрезал:

- По нашему климату камин не годится - все леса в округе в трубу улетят. Вообще, нет в мире ровни русской печи по удобству для крестьянского дома. Она и варит, и парит, и жарит; день и ночь тепло держит. Открой заслонку - чем не камин? Хошь на вертеле готовь, как французы предпочитают, хошь на углях жарь - на решетке, как сами англичане больше любят. Так что, Нина, печь в доме, а с ней и кухня - останутся.

Нинель пожаловалась Сергею на упрямство деда и попросила поддержки, но тот знал, что слово Сергея Федоровича нерушимо: сказал, как отрубил. Он и сам любил русскую печь, к тому же знал, что его дед, кузнец первой руки, известный по всей округе, человек грамотный, по-своему начитанный и умудренный долгой жизнью, уважая англичан за их техническую хватку и смекалку, посмеивался над ними за неумение чисто организовать свое житье-бытье.

- У нас у каждой семьи баня - либо на несколько дворов, либо своя. А у англичан их вообще нет! Ванны же - только у самых богатых. Да разве ванна - настоящее мытье? Лежит человек в собственном поте и прахе, в грязной мыльной воде, срам, а не мытье.

Когда Сергей принялся защищать высокую культуру англичан, дед его спокойно остановил:

- Я ведь не о культуре машинного дела говорю, не о театрах и картинах, а о культуре каждого дня жизни, Сережа. А у хорошей крестьянской семьи каждый день - трудовой. И самих себя обиходить надо, слуг-то нет, и скотина ухода требует. Грязнится в труде человек. У меня вон рукомойник стоит, в него ведро воды входит. Смыл струйкой грязь с рук, потом с мылом их промыл, за лицо принялся, - и все в проточной воде. А англичанин твой наливает воду либо в таз, либо в заткнутую пробкой раковину и плещется там как гусь. Да что говорить, от века простой англичанин под домом не чистый подпол держал, как россиянин, а выгребную яму с дерьмом. Задницу свою, видишь ли, боялся отморозить в уличном клозете. Это при альбионском-то климате с его Гольфшремом да с цветочками на зеленых лугах посреди зимы!

В общем, знал Сергей Потехин-Лазорский, что говорить с дедом насчет замены русской печи на камин - бесполезно. Тогда он подбросил жене претенциозную светскую идею: организовать на кухне своего рода бытовой музей. Сменить старую, уже потемневшую деревянную облицовку печи, заменив ее новыми досками из светлого, трижды проолифенного дерева; он показал жене эти золотистые, как бы сияющие таинственным внутренним светом доски, и Нинель с ее артистической, чуткой ко всякой красоте натурой пришла в восторг. Справа и слева от этой золотистой чудо-печи Сергей предложил на полках, подставках и просто на полу разместить русскую печную и кухонную утварь. Он предложил жене научиться растапливать и протапливать печь, готовить в ней исконно русские блюда и приглашать на такие пиршества приятных сердцу городских гостей. Нинель загорелась этой идеей, и вопрос о переделке русской печи на английский камин отпал сам собой.