Галактический следопыт

Джубал жестом призвал собеседника к терпению: «Модуль А-116, получивший от моих назойливых спутников прозвище «Веселые бродяги», перевозили по Зальмире в так называемом омнибусе — просторной, вентилируемой охлажденным воздухом капсуле с продолговатым стеклянным куполом и системой стабилизации крена на поворотах, с баром, где продавали закуски и напитки, с телевизионными панелями и неизбежными «звуконаполнителями». Мы сплавлялись по реке Оргобац, каждый вечер останавливаясь в «туземном селении» на берегу, где нас развлекали представлениями, азартными играми, услугами массажисток и массажистов. Повсюду раздавали сувенирные фотографии. Мы посетили рощу железных деревьев, где каждому туристу позволили выгравировать свое имя на листе. Мы осмотрели селение Хрет-Хурд, где взаимовыгодно сосуществуют, не скрещиваясь, две расы аборигенов. Они терпят туристов, но отказываются исполнять за деньги экзотические танцы, совершать при посторонних «обряды плодородия» или демонстрировать чудесные исцеления, прославившие местных шаманов. «Веселые бродяги» сочли туземцев скучноватыми бестиями. Нас привезли на мыс Закатов — на берегу океана, название которого я уже забыл. Там нашей группе устроили карнавальный маскарад с участием платного «эскорта» и гала-банкет.

В конце концов мы вернулись в космический порт. Модуль Рамуса Имфа, «Перелетные синие птицы», уже ожидал прибытия межпланетного челнока. Естественно, я сразу занялся поисками Рамуса, но он таинственным образом исчез, отстал от группы где-то по пути. Даже познакомившись с деловаром Вольмером, я не смог ничего узнать — Вольмер отмалчивался и уклонялся от вопросов.

В Кийяше я снова устроился в отеле «Гандольфо», чтобы продумать план дальнейших действий. Как только я вселился в номер, меня навестили два господина, назвавшиеся работниками БУБ — Бюро умиротворения и безмятежности. Я поинтересовался: не являются ли они, по сути дела, полицейскими агентами? Они согласились с тем, что выполняют сходные функции — и принялись задавать вопросы.

Почему я постоянно представляюсь под вымышленным именем? Зачем мне столько разных имен? Почему я интересовался коврами, не говоря уже о космических яхтах? Зачем я хотел встретиться с деловаром Вольмером?

Я выразил возмущение допросом. Разве я не турист на Эйзель-баре — в мире, где приезжие делают, что хотят, если не наносят материальный ущерб или не пытаются вынести товар из магазина, не расплатившись?

Агенты БУБ признали, что мои претензии не лишены оснований. Но, по их словам, именно для того, чтобы поддерживать атмосферу беззаботной безответственности, они вынуждены незаметно следить за каждым шагом каждого туриста.

Наша беседа приобрела философский характер. Как пояснили блюстители безмятежности, для системы всеобщего равноправия характерны порядок, спокойствие и добровольное стремление каждого ограничиваться приходящимися на его долю привилегиями. Меня заверили в том, что такое положение вещей не достигается автоматически, и что многие туристы смешивают несовместимые понятия свободы и вседозволенности. Так как БУБ не может осуществлять свои функции вслепую, возникает необходимость во всесторонней слежке и ведении подробных личных дел на каждого гражданина и туриста.

Будучи в некотором замешательстве, я спросил: «Как же быть с сексуальными «терапевтическими» курортами, где постояльцы предаются извращениям, «освобождаясь от запретов»? За ними тоже ведется непрерывная слежка?»

БУБисты подтвердили, что видеозапись ведется постоянно в каждом помещении и на открытом воздухе. С их точки зрения, «в конечном счете это идет на пользу законопослушному туристу, не подозревающему о наблюдении, в то время как безобразников и распоясавшихся шалунов можно укрощать несколькими способами, как только в этом возникает необходимость».

Изложив теоретические предпосылки, БУБисты вернулись к частностям, а именно к моему пребыванию в Кийяше. Их интересовало, почему я отказываюсь объяснить свое поведение.

Я возразил, что мое поведение не нуждается в объяснениях. Турист соскучился, стал придумывать себе имена. Невинный каприз, не более того.

БУБисты заявили, однако, что на Эйзельбаре такие туристы, как я, не нужны. Мне посоветовали покинуть планету прежде, чем я споткнусь на тротуаре и упаду в канаву, кишащую ядовитой плесенью. Мне дали понять, что такие инциденты нередко случаются с нарушителями общественного спокойствия — в частности с теми, кто пристает с расспросами к деловару Вольмеру.

Не сомневаясь в обоснованности их рекомендаций, я поспешил взять билет на первый звездолет, следовавший до развязки Фрынзе, и оттуда вернулся в Визрод».

Нэй Д'Эвер сказал размеренно и спокойно: «Должен признаться, вы привезли гораздо больше сведений, чем я ожидал. Обсудим происходящее, не упуская из виду ни одной детали».

«С удовольствием, — отозвался Джубал. — Но прежде всего вернемся к вопросу, вызывающему у меня особый интерес. Кто-то имеет доступ к информации о моих перемещениях, кто-то передает ее Рамусу Имфу».

«По всей видимости», — задумчиво согласился Д'Эвер.