Галактический следопыт

Невероятно! Этот момент навсегда врезался в память Глиссама, как яркий мгновенный снимок: бледная молодая женщина на дощатом полу, струйка крови сочится у нее изо рта, лицо обмякло, глаза уставились в пространство; над ней — радостный урод, горделиво занесший тяжелую ногу, чтобы пнуть еще раз, в позе застывшего танцора, пляшущего нелепую джигу; игроки за столом, искоса поблескивающие глазами, но безразличные, отстраненные; наконец, он сам — Эльво Глиссам из Оланжа, оцепеневший от неожиданности и ужаса. К своему вящему изумлению Глиссам почувствовал, что поднимается из-за стола, хватает занесенную ступню и тянет ее на себя. Урод растянулся на полу, но тут же вскочил с поистине атлетической прытью и вскинул ногу далеко вперед и вверх — все с той же мягкой, печальной улыбкой — чтобы огреть Глиссама по голове. Никогда в жизни Эльво Глиссам не дрался врукопашную. Он не знал, что делать, но успел инстинктивно отшатнуться — удар пришелся по воздуху, ступня имбецила на мгновение оказалась перед глазами. Отчаявшись, Эльво поймал ступню обеими руками и, не отпуская, принялся толкать ее перед собой. Лицо урода внезапно исказилось — он никогда не встречал сопротивления, его охватило смятение. Глупо подпрыгивая на одной ноге, чтобы сохранить равновесие, он вынужден был отступать все дальше и дальше — мимо игорного стола, через открытую дверь на балкон, через перила, в пропасть.

Пошатываясь, Эльво вернулся к столу и опустился на скамью. Тяжело дыша, он отхлебнул пива из кружки. Игроки не отрывали глаз от разноцветных палочек. Хозяйка молча ушла, едва держась на ногах. Тишину трактирного зала нарушали только азартные возгласы игроков. Эльво Глиссам растирал пальцами лоб, глядя в мутное светлое пиво: не может быть — все это ему померещилось… Несколько минут Эльво сидел неподвижно. Странная мысль пришла ему в голову: имбецил не носил отворотов. Эльво задумчиво допил все, что оставалось в кружке, поднялся на ноги, вышел на балкон и улегся в гамак.

Глава 8

Утром никто не упомянул о вчерашнем происшествии. Трактирщица подала завтрак — буженину с хлебом и чай — и приняла несколько монет от Джерда Джемаза, выразившего желание уплатить по счету. Три путешественника покинули трактир «Нос по ветру» и пересекли двор, направляясь к стоянке за навесами мастерских. Аэромобиль стоял там, где его оставили. Внимание Джемаза снова привлекли парусные фургоны. Ненадолго задержавшись у большой трехмачтовой восьмиколесной баржи для перевозки пива, ощетинившейся разнообразными реями, вантами, бушпритами и фалами, он занялся сравнением шестиколесных и четырехколесных экипажей. Пневматические колеса почти трехметровой высоты поддерживали несущие рамы на пружинной подвеске — дорожный просвет составлял чуть больше полуметра. В большинстве случаев фургоны оснащались как шхуны или двухмачтовые бригантины. Подобно грузовым фургонам, они, по-видимому, были приспособлены к перевозкам в сезон муссонных ветров — их конструкторы не придавали особого значения скорости или маневренности.

Джемаз заинтересовался сухопутным йолом — десятиметровой посудиной с четырьмя независимо подвешенными колесами и плоской палубой с небольшими каютами на носу и корме. Цеховой мастер ненавязчиво наблюдал за перемещениями Джемаза. Теперь он вышел из-под навеса, чтобы поинтересоваться пожеланиями иностранца. Переговоры с мастером заняли почти целый час. В конце концов Джемаз выторговал аренду йола по цене, представлявшейся ему приемлемой, и мастер куда-то удалился, чтобы разыскать подходящие паруса. Джемаз и Кургеч вернулись на постоялый двор, чтобы закупить провизию, а Глиссам тем временем перенес багаж и личные вещи из аэромобиля на палубу степного йола.

По пустырю размашистыми шагами приближался жрец Моффамед. «Добрый фургон для дальнего пути! — энергично похвалил он уже издали. — Крепко сколоченный, быстрый и легкий».

Эльво Глиссам вежливо согласился с оценкой шамана и поинтересовался: «А какой парусный фургон выбрал Ютер Мэддок?»

Горящие глаза жреца тут же потухли: «Что-то в этом же роде, надо полагать».

Несколько цеховых работников притащили паруса и принялись привязывать их к мачтам. Моффамед взирал на их старания с надменной благосклонностью. Эльво Глиссам не решался завести разговор о событиях вчерашнего вечера, теперь казавшихся совершенно нереальными. Судя по всему, однако, следовало поддерживать какую-то беседу. Глиссам сообщил притворно-беззаботным тоном: «Кстати, я живу в Оланже. Меня интересуют эрджины. Никак не могу понять, как вам удается укрощать таких свирепых зверей».

Моффамед медленно повернул голову и смерил Глиссама взглядом из-под сонливо полуопущенных век: «Это сложный процесс. Мы отлавливаем детенышей и приучаем их выполнять команды».

«Само собой — но каким образом из них вырастают не злобные, коварные хищники, а полуразумные послушные лакеи? Разве это не противоречит их природе?»