Галактика 1995 № 1

Несомненно, многим интересно знать, как много ведьм и колдунов в нашем мире. По расчетам Рассела в начале 80-х гг. их насчитывалось от 20 до 100 тысяч. Английский колдун Скотт Каннинхэм считает, что его единомышленников и собратьев значительно больше — от 100 тысяч до миллиона человек. Более точное число назвать трудно, так как маги и магини не афишируют свои взгляды и мастерство.

Любопытно, что среди современных чародеев женщин примерно в два раза больше, чем мужчин. Причем, как правило, это женщины из средних классов — обеспеченные, получившие хорошее образование. Многих из них колдовство притягивает мистикой, тайной. Но не только. Необычное ремесло позволяет им достичь максимального самовыражения — проявить свои артистические, поэтические способности, удовлетворить жажду созидания, обрести независимость и ореол необычайности, столь милый женщине, избавиться от одиночества и ощутить себя членом группы, в которой все любят друг друга. А что для женщины важнее любви?

Каковы причины растущей популярности колдовства в наши дни? Обращая свой взгляд в глубины человеческой истории, мы видим, что интерес к сверхъестественному сильно возрастает в периоды резких социальных изменений. Так было в третьем веке нашей эры во времена упадка Римской империи, так было в XV–XVI веках во времена разрушения средневековой цивилизации, это происходит и в XX столетии.

Британский специалист в области парапсихологии и оккультных наук Б. Кутти видит причину в кризисе науки. Ни физика, ни химия, ни прочие естественные дисциплины не оправдали тех надежд, которые возлагали на них люди. Они способствовали значительному повышению материального уровня жизни (и то не во всех районах земного шара), помогли покончить с рядом страшных болезней и т. д. Но бедность, безработица, несправедливость, гонка вооружений остаются неразлучными спутниками нашей цивилизации.

Наука, пишет Кутти, утратила то высокое общественное доверие, которым пользовалась в 40-50-е годы. Все более очевидным становится со временем, что ядерный реактор не поможет решить насущные социальные проблемы. Неудовлетворенность наукой родила движение направленное против нее. Когда же материалистическое знание отодвигают в сторону, место его всегда занимают религиозные учения и оккультные дисциплины.

И все же это только частичный ответ на вопрос. Остается неясным, почему именно сверхъестественное заменяет науку, а не что-то иное. Сам Кутти признает, что пока нет однозначного ответа на вопрос: какую роль выполняет сверхъестественное в жизни и эволюции человеческого общества. Ясно одно, она значительна. В этом убеждает то, что нет ни одного народа, ни одной культуры, где бы эта вера всегда отсутствовала. Национальные различия верований велики, однако сама ВЕРА универсальна.

И все же, считает Кутти, объяснить интерес к иррациональному в промышленно развитых государствах Запада можно, не прибегая к помощи высших сил и потустороннего мира. Секрет, по его мнению кроется в быстром развитии науки, открывающей людям ту истину, что за внешним порядком вселенной скрывается страшнейший беспорядок. Что на самом деле события, происходящие с нами и вокруг нас, непредсказуемы и неконтролируе-мы. В обществах с низким уровнем технического развития, с невысокими возможностями контроля над окружающей средой, по мере прогресса вера в сверхъестественное снижается. Но затем наступает качественно новый этап. Обширней становятся знания, а вместе с ними и сфера неведомого, непредсказуемого, неуправляемого. Техническая цивилизация не может удовлетворить потребность в стабильности, и люди вновь обращаются к сверхъестественным методам контроля над внешним миром.

Кроме того, технология и наука становятся все более сложными и менее доступными для понимания неспециалистов, а поскольку большинство людей неспециалисты, то значит для большинства. В результате наука превращается в подобие религии. Человечество верит в определенные догмы и оперирует ими как незыблемыми истинами, не зная их сути и принципов действия. Для большинства постулаты науки ничем не отличаются от постулатов Библии. А значит, вопрос только в том, в какой именно вере нуждается в то или иное историческое время человечество.

В этом вся и проблема — в какой именно?