Галактика обетованная

Любопытно, что нашлись журналисты, связавшие исчезновение депутата Векшина с действиями чеченских бандформирований, требующими немедленного прекращения контртеррористической операции в Чечне.

Нет никакой нужды перечислять все версии, которые выдвигались по поводу исчезновения Векшина. Эта трагедия долгое время занимала умы прогрессивной общественности.

Повторю, что именно этот широкий общественный интерес к исчезновению депутата Рудольфа Николаевича Векшина и заставил меня поспешить с преданием гласности дневников Героя Вселенского Союза, поэта Федора Шадрункова.

Мне казалось тогда, что если будет раскрыто это страшное преступление, сдвинутся с мертвой точки и расследования других ужасающих преступлений нашего времени.

Вот так я думал, так полагал, так рассчитывал.

В спешке, связанной с подготовкой рукописи к печати, я вычеркнул из нее и последний абзац, не вдумываясь в глубинный смысл его…

А зря.

Как выяснилось в дальнейшем, в портфеле находилась рукопись, которую Герой Вселенского Союза, поэт Федор Шадрунков, пересылая мне свои дневники, еще не читал и которую, прочитав, он прислал мне с пометкой «Немедленно передать в ближайший корпункт инопланетных средств массовой информации» через моего приятеля доктора, работающего в закрытой спецклинике…

Рукопись эта существенно обогащала и изменяла смысл всех дневников Героя Вселенского Союза, поэта Федора Шадрункова…

ПОКА НЕ ЗАПЕЛ ПЕТУХ (записки Ш-С. из портфеля Героя Вселенского Союза Федора Шадрункова)

Жизнь Бориса Николаевича Ельцина началась, как известно, с того, что он утонул…

Этот неоспоримый факт его биографии ставит меня, скромного исследователя, в крайне затруднительное положение. Создать жизнеописание партийного и государственного деятеля, который, оказывается, еще в младенчестве утонул, — дело, что и говорить, трудное.

Нет образцов, подражая которым, можно уверенно приниматься за работу.

Разнороден и материал исследования… Телепередачи и сказания об оживающих мертвецах, «Демонология» Бодена и «Исповедь на заданную тему» самого Б. Н. Ельцина, страшные легенды и свидетельства периодики. Да и круг будущих героев книги — упыри и депутаты, партаппаратчики и оборотни, вурдалаки и демократы…

Помню, еще в детстве слышал рассказ про мужика.

Возвращаясь домой ночью, он проходил мимо кладбища, и вдруг навстречу приятель.

— Привет! — говорит. — Пошли ко мне.

А мужик сильно выпивший был, не сообразил, что давно уже умер приятель. Пошел за ним…

Пришли в какую-то избу, и одну рюмку ему налили, и другую. И еще бы выпил мужик, да посмотрел вокруг и вдруг заметил, что окон в избе нет…

И опомнился сразу.

— Ну, прощевай, — говорит. — Пойду до дому.

А приятель не пускает, еще наливает рюмку.

— Нет! — говорит мужик. — Пойду.

— Ну, тогда хоть коня у меня возьми, быстрее доедешь.

Видит мужик, что не отвязаться ему, вскочил на коня и помчался — дух захватывает от ужаса. То ли по земле несется конь, то ли по небу, а только вокруг могилы открытые и из могил мертвецы встают и руками к мужику тянутся… А главное, конца-краю этому кладбищу не видать…

Семьдесят с лишком лет мужик скакал, и уже и сил не осталось, и сам не знает-не ведает, куда заехал, но тут петух пропел.

Смотрит мужик, действительно, могилы вокруг, да и сам он на надгробном камне верхом сидит…

Вот об этом заблудившемся в непроглядной ночи человеке и вспоминаю я, когда возникает в зыбкой мертви телеэкрана то синеватое, то смертельно белое лицо Бориса Николаевича.

И тогда странное волнение охватывает меня, снова вспоминаю я сказку и мне, как тому мужику, хочется вскочить на подведенного коня и пуститься — только скорее, скорее отсюда! — в неведомый путь. И дай Бог, чтобы, как в сказке, петух успел пропеть вовремя…

Глава первая

О важнейшем событии своей биографии Борис Николаевич Ельцин пишет так:

«Крещение проводилось самым примитивным образом — существовала бадья с некоей святой жидкостью, то есть с водой и какими-то приправами, туда опускали ребенка с головой, потом визжащего его поднимали, нарекали именем и записывали в церковную книгу. Ну и, как принято в деревнях, священнику родители подносили стакан бражки, самогона, водки — кто что мог…»

Сделанное нами выделение несколько нарушает сказовую интонацию прозы Ельцина, ту особую атмосферу доверительности и бесстрашия, коей пронизаны страницы его «Исповеди», но — куда же денешься? — мы вынуждены жертвовать художественностью, дабы помочь читателю почувствовать всю глубину истины, скрытой в этих незамысловатых словах. Впрочем, к этому мы еще вернемся, а сейчас продолжим прерванную цитату: