Галантные дамы

Итак, наступает лето и приносит сочные плоды, коим назначено освежать вседостойных и пылких наших прелестниц. Некоторые весьма лакомы до них, иные же равнодушны. Но как бы то ни было, а облегчения они не доставляют ни тем ни этим, ибо ежели некоторые фрукты освежают при зное, то другие плоды, напротив, способны лишь распалить внутренний жар, почему дамы и прибегают к ним возможно чаще, выбирая самые сочные, аппетитные и приятные на вкус, кладя их в супы и салаты; нравятся им спаржа, артишоки, трюфели и грибы сморчки, тыква и молодое мясо; все это их повара, по приказу хозяйки, приготовят столь искусно, что разожгут в ней аппетит и к еде, и к мужчине; недаром же многие доктора прописывают пациенткам своим такие особые блюда. Может статься, кто-то из опытных любовников и не согласится со мною – что ж, им виднее.

Я же хочу предостеречь злосчастных мужей и кавалеров: избегайте сих пряных блюд, ибо не успеете оглянуться, как они распалят даму, и она даст вам от ворот поворот, сменив на более острое, пикантное лакомство и покрыв отставного любовника бесчестьем.

Но и это еще не все: наряду со свежими плодами садов и полей весьма любимы дамами новые кулинарные изобретения, а именно аппетитнейшие пышные паштеты, начиненные фисташками, сосновым семенем и прочими возбуждающими приправами, которые лето, в отличие от других сезонов, дарит нам в изобилии; а еще кладут туда петушиные гребешки и членики, устраивая настоящую резню среди хорошеньких молодых петушков, куда более пригодных для сей цели, нежели старые, ибо первые, не в пример вторым, зело горячи, задиристы и неутомимы. Вот в числе иных и еще одна услада, которую лето приносит в помощь любви.

Итак, многие дамы, насколько мне известно, любят лакомиться этими паштетами с начинкою, молодыми петушками, стеблями артишока, трюфелями и прочими горячими – и горячительными – блюдами; приступая к ним, они первым делом выуживают из блюда рукою либо вилкою то артишок, то трюфелек, то фисташку, то малую пташку, то петушиный гребешочек, то иной какой кусочек и, нехотя жуя, грустно приговаривают: «Бланш!» Когда же им попадается чудесный петушиный членик, тут они проворно суют его в рот и весело восклицают: «Бенефис!» – как будто бы выиграли драгоценную безделушку в известной карточной игре, столь распространенной в Италии.

Что ж, успехом своим они обязаны именно этим хорошеньким петушкам, коих взращивают летом, а считают по осени, начало которой я не отделяю от лета, ибо она дарит нам великое множество других плодов и мелкой домашней птицы, куда более горячей, нежели та, что подрастает зимою или поздней осенью, в зиму переходящею; может, и не следовало бы разделять две сии половины, но все-таки конец осени не столь щедр на плоды земные и всяческую живность, как теплое время; конечно, и зима тоже старается одаривать людей всем, чем может: взять, к примеру, вкуснейший испанский артишок, который таит в себе сокровенный жар и возбуждает желание; его едят и в сыром виде, и вареным; даже шишечки его идут в дело – ослы весьма лакомы до них и, поев, становятся горячее и плодовитее; летом растение сие грубо и твердо, и лишь зима делает его мягким и нежным, наделяя пикантным привкусом, потому-то и готовят из него великолепные салаты – новое кулинарное изобретение. Кроме того, изыскиваются всякие иные возбуждающие средства и снадобья у аптекарей, эскулапов и парфюмеров, и ни одно из них не оставляется втуне, а сдабривает собою все те же супы и паштеты. И кто сможет порицать таковую заботу о поддержании внутреннего жара в зимнее время, кто сможет оспорить дам, которые утверждают, что «коли они согревают тела снаружи тяжелыми плотными одеждами и пышными мехами, то почему бы им не разогреваться и изнутри»? Ну а мужчины говорят так: «К чему дамам кутаться в семь одежек и париться в них, ежели они сами жарче любого огня и во всякий миг, стоит нам только начать осаду, готовы к любовной баталии, не прибегая к иному оружию, кроме собственной пылкой природы?! Кто сможет сему воспрепятствовать? Возможно, что они боятся, как бы их горячая, кипучая кровь не застыла в жилах, ежели ее постоянно не разогревать, – не уподобляться же им какому-нибудь отшельнику с ледяною кровью, который питается одними сухими кореньями!»