Галатея, или Последний роман для девственников

Военной формы офицерам не выдали, все были одеты по «гражданке», пишет, — стараясь не забыть ни одного слова деда, — писатель Лоринков. В Корею их отправляли так спешно, что перед отъездом сразу поставили по двадцать уколов — прививки, вакцины, — которые, по уму, надо ставить постепенно, добавляет он с обидой на советскую власть. Поэтому в дороге из 112 человек на ногах были лишь старший лейтенант Лорченков и сержант-зенитчик. Остальные лежали с высокой температурой, и пришли в себя под конец пути, добавляет Лоринков с гордостью и думает, что это семейное. Высокая живучесть. Теперь нужен какой-нибудь подзаголовок, думает писатель Лоринков, и придумывает его. «Война за плотину».

20 апреля 1952 я был в Тайско у Борисова, Иватомирского и вдвоем за два (2) дня они сбили тринадцать (13) самолетов, с легкой завистью пишет капитан Лоринков, которому через несколько дней доведется сбить на два самолета, но лучше бы этой возможности ему не предоставилось, думает он позже, потому что в тот налет выбита почти вся батарея. Рядовых хоронят в Корее. От лейтенанта до майора в Китае. Только те, кто старше майора, имеют право быть похороненными на родине, в России. Терпение. Я буду жить. Еще сына не видел, думает капитан Лоринков. Пишет, что впервые сидел штурмовку «сейбров». Низко сволочи ходят, нахально, добавляет он с бравадой, потому что бравировать выпускнику артиллерийского ленинградского училища, профессиональному военному — прилично. Неприлично бояться. 25 апреля 1952 года капитан Лоринков пишет, что живет в Аньсю и ведет занятия с китайскими командирами на сборах. Капитан отмечает, что китайцы очень интересуются техникой. Много вопросов. Знают очень мало, от старших до младших, снисходительно добавляет капитан. Батареи стреляют неважно, через нас на такой высоте, на какой ходят над китайцами, американские сволочи не ходят, боятся, добавляет ожесточенно капитан, потому что попал под бомбежку на китайской батарее. Адская ночь. 26 апреля 1952 года капитан Лоринков обедал у китайского комбата. Все блюда — не соленные, отмечает он в своем дневнике, чтобы не забыть потом рассказать жене, та ведь кухарь от Бога. Вместо хлеба кушают пампушки, тоже не соленые, удивляется капитан Лоринков. Упоминает бомбежки — бомбят ежедневно Б-26, «тандержет». Утром китайцы стреляли хорошо, радуется капитан. С открытием огня американцы уходят. Но ходят все еще низко, добавляет капитан.

Первым объектом, который защищали два полка «китайских добровольцев» из СССР, стала гидроэлектростанция и плотина при ней в городе Сунхун, набирает текст писатель Лоринков. Наши называли ее «Сунхунской ГЭС», добавляет следующую фразу, и думает, что только что употребил слово «наши» в отношении несуществующих граждан несуществующего государства. Сик транзит. Американская авиация в течение долгого времени пыталась разбомбить плотину, но так и не уничтожила ее, перечисляет Лоринков общеизвестные факты. За все время командировки в Корее два полка советских зенитчиков сбили над небом страны свыше 140 американских самолетов, добавляет он статистику, полученную в филиале Министерства обороны Молдавии. Те получили данные из Москвы. Дальше писатель Лоринков продолжает писать то, что знает только он и полковник в отставке Лоринков. Тогда капитан.

Доставалось и нашим, и американцам. У защитников ГЭС были так называемые «кочующие батареи», пишет Лоринков, внук командира одной из таких батарей. У них не было четко закрепленной позиции, и они могли располагаться на том месте, которое выбирал командир. Где расположиться, когда начать огонь — все решал он. Полная свобода действий, лишь бы результат был., объясняет Лоринков вкратце принцип батареи, объясненный ему вкратце дедом-зенитчиком. Результат был. В один из налетов, когда американцы отбомбились на мост и начали уходить, советских артиллеристы их подловили, расположив батарею, в которой находился капитан Лоринков, как раз на пути ухода. За один вечер батарея сбила десять самолетов, пишет Лоринков. Были и потери, с огорчением добавляет он. За время одного из мощнейших налетов на ГЭС наши войска потеряли около 90 человек Подполковников и выше по званию везли на родину, в закрытых гробах, пишет Лоринков, вспоминая деда в открытом гробу и залп над ним, как и полагается при похоронах военного. Последние почести.