Галера для рабов

Из «письма» выяснилось, что в разворовывании пресловутого саммита АТЭС были повинны не только назначенные «стрелочники» из Министерства регионального развития. Воровали все подряд – кто так или иначе был связан с возведением объектов великой народной стройки. Колоссальные средства, направляемые на объекты, превращались в жалкие финансовые выделения. Еще задолго до того, как зашевелилась столица, во Владивостоке заводили дела масштабом поскромнее – на прорабов, директоров строительных фирм, снабженческие структуры. Вскрывались хищения на миллионы рублей, выявлялись злоупотребления. Изворачивались городские чиновники. Гримасы правосудия были ничем не лучше. Майор Желтухин, знающий несколько сравнительно честных способов борьбы с коррупцией, был на коне. Бить людей в рабочее время он не любил, предпочитал работать головой. Воры и мошенники, кормившиеся со стройки, получали уведомления, что против них заводится уголовное дело. Но если очень не хочется в тюрьму, то есть варианты… За каких-то пару месяцев состояние господина Желтухина выросло в несколько раз, ручеек желающих откупиться не иссякал. В деле были замешаны важные чины из ОБЭПа, из уголовного розыска, из управления собственной безопасности. Нескольких чиновников для отвода глаз посадили, разрекламировав в прессе успехи дальневосточных полицейских в борьбе с «чумой двадцать первого века». Остальные превращались в дойных коров. И не только служащие государственного аппарата – коммерсанты, руководители подрядных строительных организаций, директора гостиниц, поставщики продуктов питания… Управление по экономической безопасности работало днем и ночью не покладая рук, выискивая все новые и новые жертвы. Но, собственно, испортил господина Желтухина не саммит. Он и раньше был большим специалистом по взяткам и подлогам. Рассказывалось и о вымогательстве полумиллиона долларов у китайского предпринимателя, хранившего на складах под Владивостоком 20 тысяч коробок с обувью общей стоимостью около сорока миллионов рублей. Товар изъяла полиция. За взятку – вернула. Подбрасывание героина и боеприпасов директору автоцентра «Хонда» – с целью безосновательного возбуждения уголовного дела – и благополучное разрешение вопроса к удовольствию одной из сторон. Помощь за взятку в решении вопросов с контролирующими и надзирающими органами директору крупной оптовой компании, погрязшему в воровстве. Психологическое давление на директора ЗАО «Информационные системы», переходящее в физические пытки, в которых лично Олег Михайлович не участвовал, но при этом присутствовал и всячески «подбадривал» клиента. Обработка продолжалась двое суток, после чего коммерсант был вынужден дать согласие на передачу «третьим лицам» части своих активов…

– И контрольный пакет в голову, – захохотал полковник.

– Хорошо хоть объяснили человеку, – сумничал Вышинский. – Давно пора ввести законодательно ответственность граждан за уклонение от коррупционных действий, – и засмеялся, довольный своей шуткой.

– Ужас, что творится в стране, – посетовала отчасти успокоившаяся Есаулова. – Любое нормальное государство имеет свою мафию, а у нас мафия имеет свое государство…

– И вы тут как бы ни при чем, – кивнул Желтухин. – Хотя бежите в первых рядах. Ваш черед, Федор Иванович, – резко повернулся он к полковнику. – Хватит зубоскалить, пора немного погрустить. Только вы и остались, пора, знаете ли…

– А с чего вы взяли, что у меня есть при себе эта вшивая записка? – огрызнулся Костровой. – Я порвал ее и выбросил. Плевать я хотел на всякие угрозы, не на того напали!

Аудитория недовольно зароптала. Желтухин прищурился и вперился в полковника долгим недовольным взглядом. Улыбочка полковника стала принимать карикатурный вид, да и сам он как-то потучнел. Желтухин расслабился.

– Врете, Федор Иванович. Кого вы провести хотите? На вас же несмываемой краской намалевано…

И вновь стартовали безобразия и непотребности. Делиться сокровенным с недостойной, по его мнению, публикой полковник не собирался. С понятиями честности и порядочности он не дружил. Костровой оттолкнул Желтухина, сообразившего, что пора принимать карательные меру к ренегату, и тот уселся на колени Есауловой. Полина Викторовна заверещала от страха и брезгливости. Широким шагом, осанисто подбоченившись, дабы люди видели, что он не потерял достоинство, Федор Иванович направился к выходу. Зуев и Вышинский бросились на перехват, первого он оттолкнул, у второго помахал перед носом кулаком, и тот отпрянул, поскольку переживал за сохранность кожных покровов, особенно лица.

– Держите его! – заголосил Глуховец.